Книга Дины - Хербьёрг Вассму (2007)

Словно не деньги, а охота и цифры сами по себе представляли ценность.

Счетовод, которого Дина приглашала из Тромсё после смерти Иакова, посвятил ее в простейшие тайны бухгалтерии.

Постепенно она добилась своего. Нильс вел дела, она его контролировала.

Так продолжалось некоторое время, пока Дина не заинтересовалась складами. Не только товарами, которые закупались для снаряжения судов и поездок в Берген, но и теми, что приобретались для продажи в лавке.

В накладных стали появляться изящные цифры, написанные рукой Дины. Большие, с наклоном влево и с завитушками. Подделать их было невозможно.

Дина определяла необходимое количество муки и соли, патоки и водки. Мелочи для домашнего обихода. И крупное снаряжение — пеньковые канаты и рыболовецкие снасти, как для собственных нужд, так и для арендаторов.

Теперь Андерс приходил к Дине со своими расчетами, в которых было указано все необходимое для судов и команды. А это и было больное место в отношениях между братьями.

Нильс старался не показываться в конторе в те дни, когда там бывала Дина.

Однажды он неожиданно застал ее за письменным столом.

— Тебе уже пора взять всю бухгалтерию на себя, — мрачно сказал он.

— А чем тогда будешь заниматься ты, дорогой Нильс? — спросила Дина.

— Буду закупать товар для лавки и помогать там приказчику, — быстро ответил он, словно этот ответ уже давно был у него наготове.

— Какой из тебя помощник! Нет, ты не тот человек! — Дина захлопнула папку с накладными. Потом передумала и со вздохом снова раскрыла ее. — Я понимаю, что ты обижен. И уже давно. По-моему, тебе надо…

— Что же мне надо?

— Новая служанка на кухне жаловалась, что ты норовишь потискать ее, когда она застилает постели и прибирает в комнатах.

Нильс смотрел в сторону. Он разозлился, и лицо у него помрачнело.

— Тебе, Нильс, надо жениться, — медленно сказала Дина.

Нильса как черт дернул. Он вдруг осмелел, что случалось крайне редко:

— Как прикажешь тебя понимать? Ты делаешь мне предложение?

Он с презрением смотрел ей в глаза.

Она ошарашенно подняла голову. Потом у нее на губах появилось отдаленное подобие улыбки.

— Человек, которому я когда-нибудь сделаю предложение, поймет это сразу и не станет задавать мне вопросов. Он будет отвечать!

Высунув кончик языка, Дина подписала какой-то документ. Потом взяла тяжелое серебряное пресс-папье, всегда стоявшее на столе, и промокнула — «Дина Грёнэльв».

Промокашка впитала влагу. Зеркальное отражение подписи Дины получилось достаточно четким.

Я Дина. Мы с Нилъсом оба считаем все, что есть в Рейнснесе. Я свободно распоряжаюсь цифрами, где бы они ни находились. Нильс же приговорен к ним. «Раб считает. Господин надзирает». Нильс никому ничего не дает. Даже самому себе. Он похож на Иуду Искариота. Он приговорен быть тем, кто он есть. Иуда пошел и удавился.

Нильс стал сторониться служанок. Жил среди людей сам по себе.

Иногда он видел маленькую Ханну, бегавшую по дому. Он не прикасался к ней. Не подзывал ее к себе. Но совал иногда кусочек бурого сахара из буфета. Быстро. Словно боялся, что его кто-то увидит. Или скороговоркой давал распоряжение приказчику, и тот, отколов кусок сахара, клал его в маленькую ручонку.

У Ханны была золотистая кожа и темные глаза Стине. Но если она была чем-то обижена, она держалась совсем как Нильс, как волчонок, испугавшийся собственной стаи. Это отмечали все, знавшие, кто ее отец.

До ленсмана доходили всякие слухи о Дине.

Как правило, в них не было ничего нового, и он не обращал на них внимания. Но однажды до ушей ленсмана дошло, будто в Рейнснесе Дина и Стине живут как муж с женой.

Это так задело ленсмана, что он тут же отправился в Рейнснес.

Дина уловила приближение урагана.