Книга Дины - Хербьёрг Вассму (2007)

Иаков коснулся руки Дины. Он был не в духе.

Дина оттолкнула его. Но он не отстал и потащился за ней, когда она прошла к Жуковскому. Сел на свободный стул рядом с кушеткой.

Дина протянула Жуковскому руку и поблагодарила за танец. Воздух между ними был наэлектризован. Это приводило Иакова в исступление.

Когда гости успокоились и приезжие начали восхищаться светлой северной ночью Нурланда, Жуковский наклонился к Дине и дерзко прикрыл ее руку своей.

— Дина Грёнэльв хорошо играет! — просто сказал он. Неприязнь Иакова к этому человеку хлестнула Дину по лицу. Она отдернула руку.

— Спасибо!

— И хорошо тушит пожары!.. И у нее красивые волосы!..

Он говорил очень тихо. Однако таким тоном, словно участвовал в общей беседе о красотах Нурланда.

— Но людям не нравится, что я не закалываю их в пучок.

— Еще бы! — только и сказал он.

Дети и Стине снова поднялись наверх. Было уже поздно. Но полярный день пробивался между кружевными гардинами и цветочными горшками.

— Ты говорил мне, что твоя мачеха очень музыкальна, и мы имели счастье убедиться в этом. Но ты говорил также, что она играет и на виолончели, — сказал Юхану Жуковский.

— Да-да! — радостно улыбнулся Юхан. — Дина, пожалуйста, сыграй нам на виолончели!

— В другой раз.

Дина раскурила новую сигару. Иаков был ею доволен.

— Когда же ты успел рассказать, что я играю? — спросила она.

— На пароходе, — ответил Юхан. — Это я помнил.

— Не много же ты запомнил… — проворчала Дина.

Жуковский смотрел то на нее, то на Юхана. Нильс поднял голову. За весь вечер он не произнес почти ни слова. Он только присутствовал.

— Что ты хочешь этим сказать? — растерялся Юхан.

— Пустяки! Хочу сказать, что ты давно не был дома, — ответила Дина.

Она встала и предложила гостям прогуляться перед сном — ненастье развеялось.

Это привело всех в недоумение. Встал только Жуковский. Юхан внимательно разглядывал их. Словно они были заинтересовавшей его деталью интерьера. Потом он протянул руку к коробке с сигарами, которыми Андерс обносил гостей.

Это была его первая сигара за вечер.

Фома обошел расставленные им посты.

Идя из людской в хлев, он видел, как Дина и незнакомец прогуливаются по белой дорожке недалеко от беседки.

Правда, незнакомец шел, засунув большие пальцы в проймы жилета и на почтительном расстоянии от Дины. Но вот они зашли в беседку…

Фоме вдруг захотелось уйти в море. Однако для этого было слишком много преград. Прежде всего на нем лежала ответственность за пожарные посты. Потом старые родители. И маленькие сестры.

Он долго сидел на сеновале, уткнувшись подбородком в колени. Наконец он принял решение. Ему надо поговорить с Диной. Заставить ее обратить на него внимание. Хорошо бы заманить ее на охоту.

Лодка пробста отошла уже так далеко, что на причале могли начаться танцы.

Фома побывал в пакгаузе Андреаса и отправил на пост последнего человека.

После этого он вернулся на кухню к Олине. Помог ей убрать в погреб остатки еды. Принес еще вина. А также воды и дров.

Несколько раз Олине отрывалась от работы и внимательно смотрела на него.

— Теа и Аннетте пошли танцевать, — пробуя почву, сказала она.

Он не ответил.

— А ты не пойдешь? — Нет.

— У тебя тяжело на душе?

— Да просто устал, — небрежно ответил он.

— И не расположен к беседе?

— Честно говоря, не очень.

Он кашлянул и вышел в сени с пустым ведром. Наполнил доверху стоявшие там ведра и бак в плите. Аккуратно сложил в углу дрова. Хворост на растопку лежал отдельно в ящике.

— Посиди со мной, — пригласила его Олине.

— А ты спать не собираешься?

— Сегодня можно не торопиться. — Угу.

— Что скажешь насчет чашечки кофе с ликером?

— Кофе с ликером — это хорошо.

Они сидели за большим столом, погруженные в свои мысли.