По образу и подобию - Наталья Чернышева (2020)

— Попутал время, — уверенно продолжил Огнев. — А ты себе уже бог знает что придумала.

Алёна уткнулась ему лбом в плечо. Буркнула:

— Хотелось бы мне в это верить…

— А ты верь, — Огнев провёл широкой, как лопата, ладонью по её волосам. — Верь. Алёна кивнула. Что ещё ей оставалось делать? Только верить.

Дальше жизнь потекла себе как всегда. Никакой угрозы на горизонте не возникало. Ни в первый день, ни во второй, ни на седьмой. Ну, что… Продолжать мариновать на базе все отозванные экспедиции? Грузиться в челноки и возвращаться на «Ковчег»? При полном отсутствии какой-либо опасности. Ну, не абсурд ли?

Тим же словно бы издевался над всеми сразу. Он раздобыл где-то детскую игрушку — мячик-попрыгунчик на резиночке, и сутками напролёт с ним играл. Сядет где-нибудь, и бросает этот несчастный мячик, резиночка отшвыривает его обратно, Тим его ловит, а сам при этом улыбается настолько безмятежно, что сердце падает. Все вопросы, попытки растормошить, вытащить из нирваны — мимо. Кто-то попробовал треснуть кулаком, в надежде хотя бы так достучаться до Тимова сознания. Парня отшвырнуло метров на десять и приложило башкой об угол, долго потом в глазах пятна плавали, и звон в ушах стоял. А Тим продолжал резвиться с мячиком, как ни в чём ни бывало.

Алёна на пару с Генкой молча отрабатывала каторгу по хозяйственной части. Десять суток за драку есть десять суток, никто их отменять не собирался. Генка молчал, как проклятый, боялся, что его снова психокодом отоварят. На Тима в его нынешнем состоянии надежды не было никакой, Каспаров это прекрасно видел, и потому молчал. Алёна мрачно исполняла работу и думала, что Генка, в общем-то, неплохой парень, когда рот у него застёгнут наглухо. И чего он, дурак, языком мелет без конца?..

Под конец дня Алёна не выдержала. Подошла к Тиму — тот устроился на подоконнике, забавляясь проклятым мячом. На лице- полное сосредоточение, складка между бровей, губы сжаты в ниточку, глаза следят за игрушкой пристально. Как под гипнозом, проклятье…

— Тим, — Алёна решительно положила руку на запястье мужа и, когда мячик отскочил от пола, поймала его сама. — Послушай меня. Пожалуйста.

Тим медленно перевёл взгляд на неё. В его глазах появилось нечто осмысленное. Или девушке это показалось? Алёна мотнула головой, отгоняя ненужные мысли.

— Послушай, Тим, — продолжила она. — Я вот Генке рожу без конца чистила. А теперь скажу тебе его же слова: ты — нормален?

Тим молча смотрел на неё, не шевелясь и не требуя назад свою игрушку.

— Ты посмотри на себя. Ты — взрослый мужик. Взрослый женатый мужик, у которого есть взрослая дочь и скоро родится ещё одна. А носишься, как ясельник, с этим облезлым мячиком. Это вообще как, нормально? Или не очень?

— Если ты чего-то не понимаешь, Аля, — сказал Тим, — то это означает только одно: ты чего-то не понимаешь.

— Ответил! — фыркнула Алёна. — Я уже думала, не дождусь! Да, я не понимаю. На, — она протянула ему ладонь. — Держи.

— Оставь себе.

Удивил. Алёна какое-то время смотрела на него, осмысливая случившееся. А Тим осторожно, по одному, закрыл на мячике её пальцы, и сказал:

— Оставь себе. И не теряй. Пригодится. Только не ошибись: бросить можно будет всего лишь один раз.

— Ну, спасибо за подарок, — ответила Алёна, осторожно отправляя мячик в карман. — Я его вообще бросать не буду. Сувенир будет, на память. Талисман.

— Талисман, — хмыкнул Тим, и посмотрел в тёмный провал окна. — Ну, как скажешь. Пусть будет талисман…

Алёна присела на подоконник рядом, положила голову ему на плечо:

— Что же ты у меня такой, а?

— Не знаю, — честно ответил Тим, обнимая её в ответ.

Его рука была сухой и горячей, как будто под кожу был вживлён сверхпрочный металлический панцирь, под которым сейчас бушевало адское пламя. Алёна снова вспомнила нецензурным словом Яна Ольгердовича. Чтоб ему там заикалось до полусмерти!