Люмпен - Евгений Прядеев (2021)

— Калмыков! — рявкнул генерал так, что у меня непроизвольно задрожали колени. — Сядь на место и перестань орать в присутствии руководства. Ты что, первый день в розыске? Мы обязаны отработать все версии, даже самые фантастические. Мы не имеем права все ставить на характеристики типа «хороший человек» и «прекрасный мальчик». Ты сам совсем недавно уже стал жертвой подобного заблуждения! Разве нет? Или ты всё забыл?

— Никак нет, товарищ генерал, — сел я на место, чувствуя, как вспыхнули мои лицо и уши. — Прошу прощения, больше не повторится. Просто я считаю, Сечкин не мог совершить это убийство. Зачем он вообще пришел к нам на службу, если с самого начала собирался совершить преступление?

— Потому что прекрасно понимал, что это идеальная страховка, — назидательно произнес Веденеев. — Никто не будет просто так трогать сотрудника Службы Правопорядка. И, кстати, версия Сергеева о том, что семья Сечкиных решила таким образом усилить свое влияние и избавиться от конкурентов, тоже не лишена логического смысла.

Мысли в голове опять закружились в причудливом хороводе. В словах Бориса Игнатьевича была логика, но я упорно не хотел с ней соглашаться. Вся моя сущность не хотела принимать тот факт, что Сечкин может оказаться лицемером, который так нагло обманывал и использовал всех нас в своих целях.

— Допустим, что вы правы, — упрямо набычился я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и опять не сорвался на крик. — Разрешите тогда задать другой вопрос.

Мои начальники уставились на меня с любопытством, причем любопытство это было разным. У Веденеева во взгляде сквозила снисходительность, а у генерала смешались интерес и усталость.

— Товарищ генерал, разрешите уточнить, а господин Бриллия был на ведущих позициях в Совете Семей или считался его рядовым членом? — поинтересовался я, не глядя на Гуреева. Затем я все-таки посмотрел на Николая Степановича. От его реакции и ответа на вопрос зависело очень и очень многое.

Начальник Управления ответил мне долгим взглядом, а затем вдруг усмехнулся.

— Вот видишь, Борис Игнатьевич, парень то с головой, — отвесил генерал мне неожиданный комплимент. — А ты мне всё зудишь «бестолковый, неперспективный».

Я в изумлении уставился на Веденеева, а затем снова посмотрел на Гуреева. Ничего себе! Я тут оказывается по краю хожу, и только неожиданное заступничество генерала не позволило Веденееву выгнать меня из отдела куда подальше. А появление Романа стало тем самым счастливым билетом, благодаря которому я все еще продолжаю служить в Управлении.

Но дело не в билете. Рома хороший парень, я чувствую это. Надо просто придумать, как превратить мою личную уверенность в доказанный факт.

В этот момент один из телефонов генерала загудел, и я захлопнул рот, уже открытый для очередного вопроса. Несколько секунд Гуреев внимательно слушал невидимого абонента, а потом его брови в изумлении поползли вверх.

— Диктуй адрес! Группа уже выехала? Где спецназ? Поднять по тревоге! Задерживать всех максимально жестко! Мне не нужна гражданская война посреди города! Мою машину на выезд!

Положив трубку, он посмотрел на нас невидящим взглядом, а затем перевел глаза на картину, которая до сих пор не давала мне покоя. Наверное, вид бушующего моря как-то успокаивал начальника Управления и помогал думать в сложных ситуациях. Мы с Веденеевым молчали, напряженно ожидая, пока руководитель первым нарушит молчание.

— Ну что ж, коллеги, — начал, наконец, говорить Гуреев. — Ситуация рискует выйти из-под контроля. Полчаса назад Марат Бриллия сжег машины, стоявшие на парковке перед офисным зданием семьи Сечкиных. К счастью, о пострадавших никаких данных нет. Однако, в качестве ответной акции подручные Сечкиных штурмуют представительство семьи Бриллия. И вот там уже есть раненые. Кроме того, постовые доложили о перестрелке на набережной…