Комната убийств - Филлис Джеймс (2005)

Благодаря высоким напольным часам, стоящим справа от двери, узкий холл стал еще уже. Стены закрывали акварели, висевшие так тесно, что узора темных зеленых обоев почти не было видно. Через дверь слева Кейт мельком заметила книжные полки от пола до потолка, изящный камин и над ним портрет маслом. Это был не тот дом, в котором можно обнаружить репродукцию с дикими лошадьми в галопе, скачущими к берегу, или с восточной женщиной. Наверх вела колоссальная, изящно изогнутая лестница. Перкинс открыл белую дверь, которой оканчивался коридор; она вела на террасу, тянущуюся по всей ширине дома. Возникло очень домашнее ощущение: на плетеных стульях валялась одежда, по плетеным столам были разбросаны журналы, прозрачная зелень растений, закрывающая окна, делала воздух зеленоватым, словно полицейские оказались под водой. В сад можно было попасть, спустившись по коротенькой лестнице. Выложенная йоркским камнем дорожка вела к теплице. Сквозь стекло они видели женскую фигуру, в чьих ритмичных, повторяющихся наклонах угадывался какой-то старинный танец. Движение не прекратилось, даже когда Дэлглиш и Кейт встали у двери: женщина мыла и дезинфицировала цветочные горшки. На скамейке стоял таз с мыльной водой; миссис Фарадей брала один за другим отдраенные горшки, окунала их в дезинфицирующий раствор и расставляла на высокой полке, упорядочивая по размеру. Через несколько секунд она решила обратить внимание на посетителей и открыла дверь. Их обдало сильным запахом раствора.

Высокая, ростом почти шесть футов, миссис Фарадей была одета в заляпанные вельветовые брюки, темно-синий свитер, резиновые сапоги и красные резиновые перчатки. Седые волосы были убраны с высокого лба назад; их скрывала лихо заломленная фетровая шляпа. У нее было умное, с крупными чертами лицо. Хотя кожа на носу и на скулах слегка огрубела, на лице почти не было морщин. Когда миссис Фарадей сняла перчатки, Кейт поняла по синим венам и морщинистым рукам, что та старше, чем показалась сначала: к моменту рождения сына ей исполнилось как минимум сорок. Кейт взглянула на Дэлглиша. Понять что-либо по его лицу было нельзя, но она знала, что он думает о том же: стоящая перед ними женщина внушает трепет.

— Миссис Фарадей? — спросил он.

— Конечно, кто же еще? — Она говорила властно и четко. — Это мой дом, мой сад, моя теплица, и человек, который вас сюда привел, тоже мой.

Кейт почувствовала, что миссис Фарадей намеренно придает своему тону непринужденность, дабы лишить свои слова любого намека на недоброжелательность.

— А вы, конечно, коммандер Дэлглиш. Не беспокойтесь, не надо показывать удостоверение или что вы там должны с собой носить. Я, естественно, ждала вашего прихода, хотя, сама не знаю почему, думала, что вы будете один. В конце концов, едва ли этот визит можно назвать светским.

Нельзя сказать, что миссис Фарадей поглядела на Кейт враждебно; ее взгляд был просто внимательным, как если бы она оценивала деловые качества новой служанки. Дэлглиш представил свою напарницу. Миссис Фарадей — даже удивительно! — пожала им руки и снова надела перчатки.

— Прошу меня извинить, но я продолжу. Это не самое мое любимое занятие, и, уж коли я начала, хотелось бы закончить. Плетеный стул вполне чистый, мисс Мискин, а вам, мистер Дэлглиш, я могу предложить лишь перевернутый ящик. Полагаю, он достаточно прочный для вас.

Через секунду Кейт села, Дэлглиш остался стоять. Не успел он заговорить, как миссис Фарадей продолжила:

— Вы, конечно, пришли в связи со смертью доктора Дюпейна. Раз вы здесь, понятно, что вы не считаете ее несчастным случаем.

— Ни несчастным случаем, ни самоубийством. — Дэлглиш решил говорить прямо. — Боюсь, что мы расследуем убийство, миссис Фарадей.