Ян сидел возле костра, его лицо мне показалось взволнованным.

– Где тебя носило?!

– Там… на опушке… мужик… с топором… окровавленным… – пытаясь выровнять дыхание, прохрипела я.

– Какой мужик? – опешил маг. – Где? Это он тебя так… облагородил?

– А? Нет, это кусты… а мужик там… по лесу бродит… с топором…

– Окровавленным? – недоверчиво уточнил маг.

– Ага. Он там живёт на опушке.

– Под открытым небом?!

– Там времянка.

– Жилая?

– Конечнода, раз он там живёт!

– А ты его видела?

– Нет, увидела времянку и…

– Удрала, – докончил за меня маг. – Тогда с чего ты взяла, что там живёт именно мужик и именно с топором?

– Окровавленным, – подсказала я.

– Неважно! – кажется, он начинал злиться. – Почему, например, не баба с арбалетом?

– Ну… Я просто…

– Настоящая женщина, – хмыкнул Ян. – Пойдём, посмотрим, что там. Может, удастся в ней заночевать.

– Ночевать в ней?! Ты что, рехнулся? Это же натуральная хижина маньяка!

– В лесу с волками и нежитью лучше?

– Убедил.

К своему глубочайшему удивлению, я смогла вывести Яна на злополучную опушку без видимых затруднений. Зато вид избушки отбил у меня все чувства, кроме одного. Иногда его называют самосохранением, иногда – здравым смыслом. Это самое чувство металось внутри меня и заунывно призывало вернуться домой и попасть под абсолютную опеку папочки. Когда я взошла на первую ступень крылечка, чувство с назойливого нашёптывания перешло на истерические повизгивания. Я благоразумно ему вняла и остановилась как вкопанная.

– В чём дело? – удивлённо спросил Ян.

Я помотала головой.

– Не пойду.

– Лета, не дури. Времянка не жилая, а мужик с топором лишь плод твоего воображения.

Согласна. Но я так красочно представила, что с нами будет, окажись мужик за дверью, что идти расхотелось окончательно. Я застыла в замешательстве, не зная, что ответить. Прав же, чёрт его подери!

Так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, Ян возвёл глаза к небу, осыпал меня проклятиями и нецензурно сообщил, что если моё бренное тело за ночь обглодают все окрестные звери и нелюди, то он и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь, а наоборот, поблагодарит богов за избавление от лишнего груза в моём лице.

Я могла бы даже с ним согласиться, если бы он не начал так на меня орать. Теперь же сдаваться точно не собиралась, да ещё и от страха начала как-то неприлично громко икать. Тем не менее, силы оказались неравны, мне пришлось вынужденно сдаться, и я поплелась вслед за Яном с таким трагически-похоронным видом, будто иду на добровольное заклание.

В самый ответственный момент мне снова захотелось убежать, но я взяла себя в руки, зажмурилась и переступила порог, оказавшись внутри времянки.

Чокнутого мужика с топором (естественно, окровавленным) здесь не водилось отродясь. Зато обнаружилась превосходная летучая мышь, преставившаяся, судя по запаху, недели две назад. Своеобразный натюрморт разместился в самом центре расшатанного стола.

Всю меблировку комнаты составляла древняя кровать и всё тот же хиленький столик. На кровати покоилась непотребного вида старая тряпка, позже определённая Яном как одеяло. Не знаю как он, а я бы под таким точно не уснула.