Нулевой километр - Евгения Стасина (2018)

– Отлично. Сегодня не жди. Улетаю на пару дней в Лондон, так что поговорим, когда я вернусь, – вновь хорошо знакомая мне улыбка и вздох облегчения, сопровождаемый шелестом каких-то бумаг. – Будь аккуратна. И постарайся не попадаться на глаза моей жене. Еще одного скандала я не перенесу.

Отлично. Я нарушила главное правило идеальной любовницы – полезла в его семью, за что по головке меня вряд ли погладят. Только вот сожаления я не испытываю: наверное, через пару лет я бы ругала себя на чем свет стоит за проявленное малодушие, не предприми я отчаянной попытки сделать хоть что-то. Эффекта ноль, зато открещиваться от моего присутствия в жизни Руслана Света больше не сможет. Засыпать и просыпаться она будет с мыслями обо мне…

Горделиво расправляю плечи, как можно выше вскидывая подбородок, и, даже не взглянув на себя в зеркало, бреду к дверям, цепляя на нетронутое макияжем лицо солнцезащитные очки. Два раза в год я позволяю себе поплакать, и сегодняшний день как раз тот самый случай.

***

- Вот это мужчина! Это я понимаю, — старушка с нелепым цветком на полях соломенной шляпы одобрительно покачивает головой, пихая локтем свою не менее нарядную подругу. – Что я тебе говорила, нынешние девушки знают, как мужикам головы кружить!

Забрасывает ногу на ногу и подкладывает под спину свою огромную сумку, из которой вот-вот вывалится пакет с крупой, которой она щедро усеяла землю в небольшом палисаднике. Делаю вид, будто не замечаю женской болтовни и продолжаю следить за птицами, что торопливо клюют свой обед, то и дело воруя зерна у своих нерасторопных пернатых товарищей.

– А то! – слышу, как отзывается седовласая сгорбившаяся дама, что отодвигает тростью обертку от шоколадного батончика, лежащую аккурат возле ее кожаных сандалий. - Все штопанные — перештопанные! Губища во, — подносит ко рту морщинистые пальцы, демонстрируя их размер, — и грудь впереди идет! Еще бы им машины не дарили!

– Как у этой, с четвертого подъезда, — ее собеседница сплевывает на асфальт скорлупу от семечек, что держит в газетном кульке, и принимается заливисто хохотать, сквозь смех поддерживая разговор. - Слушай, Петровна, может, и мне чего увеличить? Глядишь, пенсионера какого найду, хоть ремонт в ванной закончу! А то от детей помощи никакой!

– Скажешь тоже! Нужна ты олигарху со своими морщинами! Не лицо, а сухофрукт! – то ли кашляет, то ли заражается весельем, покрякивая в такт своей напарнице по сбору сплетен. – Как думаешь, это кому так повезло?

– Так, этой наверно, что на восьмом этаже напротив Алексеевны живет! Темненькая такая…

– Не-е-е, – женщина с гербарием на голове недоверчиво кривится, откидываясь на деревянную спинку скамейки. – У той хахаль взрослый… Лет пятьдесят, не меньше. А этот вон, молодой, красивый!

Я немного теряюсь, когда две пары глаз начинают внимательно изучать мою фигуру: ведут от носков ботинок выше, к груди, что, кажется, пришлась им по душе, и уже о чем-то перешептываются, посмеиваясь собственным выводам.

– Хорош, ничего не скажешь, – Петровне скромности не занимать. Подмигивает, кокетливо поправляя блузку в жуткий бирюзовый горох, и принимается хохотать еще громче, когда подруга щипает ее за конопатую руку.

Придирчивую проверку я все же прошел. Прячу улыбку, отворачиваясь от старушек, и отхожу подальше, желая укрыться под сенью молодого клена. Присаживаюсь на металлический забор, прутья которого выкрашены в насыщенный синий, и вновь тянусь за пачкой, больше не представляя, чем еще можно себя занять, ожидая хозяйку новенькой Инфинити. Два часа торчу под ее окном, а Юле словно плевать. Разве, не должна была она выбежать из подъезда, едва я заглушил мотор, и наматывать круги вокруг своего коня — красивого, пусть и обтянутого пленкой столь нелепого цвета?