Нулевой километр - Евгения Стасина (2018)

– Думала, не догадаешься, – протягиваю подоспевшему водителю наполненные едой пакеты, и ругаю себя за мягкость, что не остается незамеченной молчаливым брюнетом. Разительная перемена, верно? Прыжок от грозной хозяйки, до поддавшейся ностальгии девчонки я совершила уж слишком стремительно.

Вскидываю голову, невольно засмотревшись в черные глаза своего работника, и добавляю тверже:

– Шустрее надо быть. Я чуть не надорвалась.

Мачеха на угощения не поскупилась. Всучила мне сочные персики, заставила взять кусок свежего мяса, за который расплатилась сама, обиженно отпихнув протянутую мной карту, обежала павильон в поисках цветочного меда, которым раньше непременно заменяла сахар в травяном настое, что заваривала на ночь, и даже слушать не стала, упаковывая оставшиеся пирожки в фольгу. Будь у нее родные дети, они бы вряд ли узнали, каково это - почувствовать себя ненужными собственным родителям. Они непременно купались бы в любви, делились бы с ней своими успехами и мирно дремали, устроив головы на материнской груди после тяжелого учебного дня. В отличие от меня – за моими плечами ни значимых побед, ни теплых воспоминаний о Лидиных ладонях, что перебирали бы спутанные пряди на моей макушке, пока я сопела, свернувшись калачиком под ее боком. Так что, переубеждайте меня сколько хотите, но своего мнения я никогда не поменяю — бог несправедлив. Не тем он раздает щедрые подарки, незаслуженно обделяя действительно достойные пары…

Зачем-то оглядываюсь назад, отставая от Максима, что уже складывает мои гостинцы в машину, и тоскливо вздыхаю, прекрасно зная, что еще нескоро решусь на повторный визит. И с Русланом знакомить Веру не стану – я фальшива, насквозь прогнила от бесконечной лжи, что вливаю в уши доверчивой женщине, и приоткрыть завесу в свою порочную жизнь никогда не решусь.

– Домой? – удерживая пассажирскую дверь, моя новая игрушка подает голос, заставляя окончательно вернуться в реальность, оставив где-то там, позади, и дешевое кафе и пакетированную бурду, что здесь подают в бумажных стаканах. Он ждет, избегая встречаться со мной глазами, а я впервые решаюсь детально его разглядеть: рубашка не белая – топленое молоко, не иначе, и брюки не черные, как мне показалось сначала.

– Не жарко тебе? – киваю на плотный пиджак угольного цвета и устраиваю свой локоть на распахнутой двери. Я все еще недовольна, но здравый смысл подсказывает не устраивать разнос новичку прямо здесь, посреди забитой парковки – он точно курил, и запах табака прочно въелся в ткань его одежды.

– Немного, – это улыбка? Еле заметная, почти невесомо коснувшаяся пухлых мужских губ и мгновенно запрятанная им подальше. Щурится от яркого солнца, но подгонять меня не стремится, терпеливо ожидая, когда же я решусь спрятаться от зноя в прохладе просторного салона.

– Я не кусаюсь. Необязательно в такую жару цеплять на себя свой лучший костюм. Джинсы с футболкой вполне подойдут.

А вот на Леню я бы с удовольствием натянула тулуп, завершив его образ песцовой ушанкой. Взяла бы в руки ледяной мохито и с наслаждением потягивала через соломинку, любуясь муками ненавистного мне шофера. Ведь он заслужил – за каждый свой осуждающий взгляд, что бросал в зеркало заднего вида, на протяжении нескольких лет устраивая проверки моей выдержке: то дышал излишне громко, то что-то бурчал под нос, не давая мне насладиться очередной покупкой, то стискивал зубы, еще больше разжигая мой пыл видом гуляющих на щеках желваков.

– Тебя Костров застращал? – стоит Максиму занять водительское кресло, бросаю свой вопрос в черную макушку нового знакомого.

На него хоть смотреть приятно, не то что усач или Дима, чей нос не ломал разве что только ленивый – безобразная вмятина на переносице и перекошенные ноздри, то и дело вызывали во мне приступ тошноты.

– Если да, то не слушай. Он старый пень, а я еще не дожила до того возраста, когда во мне проснется желание обмениваться рецептами брусничной настойки.