Нулевой километр - Евгения Стасина (2018)

– Шутишь? Уж явно не смазливая мордашка и гора мускулов. Какой с них толк, если дальше тебя ждет одно лишь разочарование? Поверь, желающих терпеливо ждать, когда же взрослый мужик, наконец, состоится, не так уж и много. Так что лучше бы мозг свой развивал, чем на турниках потеть, – знаю. Грубо. Произношу раньше, чем успеваю подумать, и теперь мужественно сдерживаю щекочущее язык извинение. Не в моих это правилах, слова назад забирать. Да и будем честными – он сам напросился. Никто его не заставлял перемывать мне кости в разгар рабочего дня! Мог бы и до вечера потерпеть, чтобы сообщить кому-то из близких, что он выгуливает безмозглую Тихомировскую собачонку.

– И что же тогда? Деньги? — впервые за неполные четыре дня нашего напряженного сотрудничества, Бирюков награждает мою скромную персону своим вниманием: открыто сверлит мое лицо хищным взглядом и так недобро ухмыляется, что мне сразу становится душно. Господи, не от страха, не подумайте! Все дело в погоде, что портится на глазах, заставляя горожан затаить дыхание в преддверии долгожданного ливня. Не его же бояться — пальцем щелкну, и вновь притихнет, испугавшись грозного начальника.

– Они самые. А также возможности, что они открывают. А у тебя что? Из перспектив только одно повышение — вдруг Руслан снизойдет и разрешит тебе хоть разок усесться за руль его новенького Porsche!

Своей цели я не добилась. Напротив, вместо алых пятен на небритых щеках заходятся желваки, а сквозь загар проступает бледность. И не болезненная вовсе, словно я нанесла ему душевную рану, задев за живое, а холодная, пугающая — яркий признак злости, от которой даже глаза его становятся темнее. Горят огнем, заставляя волоски на моих руках вставать дыбом…

– Что? – мне бы смолчать, только мало кто занимался моим воспитанием. Разве что бабушка наставительно причитала, что когда-нибудь найдется тот, кто не поленится укоротить мой язык. – Разве не правда?

– Жаль, Юлия Константиновна, – цедит сквозь зубы, развернувшись к лобовому стеклу, – что ваши понятия о жизни так ограничены.

– Это еще почему?

– Потому что не все меряется деньгами. И если быть честным, уж лучше баранку крутить, чем…

Не договаривает. Лишь многозначительно смотрит на меня в узкое зеркало, ехидно приподняв бровь, а я уже ощущаю жар, что горячей волной поднимается из груди, даже уши мои окрашивая пунцовым цветом.

– Это на что это ты намекаешь?

– Ни на что. Лишь говорю, что в моей профессии нет ничего зазорного. И если вас это хоть немного успокоит, платят мне на порядок больше.

Глава 8

Не суди, да не судим будешь — звучит красиво, а на деле почти невыполнимо. Крепче сжимаю руль, невольно вдавливая в пол педаль газа, и стараюсь выровнять дыхание. Знаете, я жалею, что мой шеф на старость лет не поехал крышей и не завел интрижку с мужчиной. Не будь моя начальница женщиной, я бы быстро заставил ее пожалеть о каждом сказанном слове. Хорошенько встряхнул бы и без устали вдалбливал железным кулаком житейскую истину в эту пустую голову…

– Придурок, – шепчет, правда, недостаточно тихо, чтобы это оскорбление не коснулось моих ушей, и переползает на сиденье прямиком за спинку моего кресла.

Бесстрашная, сказал бы я, не знай, что все эти помои льются из ее рта не от большого ума…

– Музыку прибавь.

Наверное, вот оно наказание — ни сам факт, что теперь я прикован к розовой иномарке, а наличие этой девчонки в тесном, невыносимо тесном, салоне огромного внедорожника. Руслан знал, что мы не сумеем найти общий язык — я вспыльчив, а она ничего не смыслит в общении с подчиненными. Мнит себя королевой, не слишком-то переживая, что диадема ее красуется не на макушке, а где-то ниже поясницы, на том самом месте, что так привлекло ее благодетеля.