Безатказнае арудие - Бэнкс Иэн М. (1994)

– Однако то, что мы называем хаосом, на самом деле является чистой экологией искусственных разумов, цивилизации, существующей внутри нашей, но гораздо более сложной, чем наша, и обеспечивающей существование гораздо большего числа индивидуумов. Кроме того, эта цивилизация по всем мыслимым меркам несравненно старше нашей. Когда возникла Диаспора, люди, оставшиеся на Земле, решили отказаться как от космоса, так и от искусственного разума. В этом смысле все мы отказники или по крайней мере потомки отказников. Всемирная сеть данных того времени была почти полностью очищена от вируса. Она, конечно же, успела экспортировать все свои искусственные разумы. Тем не менее базу невозможно было полностью освободить от неконтролируемых сущностей, и потому в нишах внутри ее начался неизбежный процесс отбора и эволюции. Таким образом возник хаос. Наши правители на протяжении всех этих поколений предпочитали игнорировать последствия хаоса, поскольку само его существование не согласуется с их философией, их верой, если угодно, согласно которой человечество совершенно, а потому ему не только нет никакой нужды сотрудничать с так называемым хаосом, оно еще должно и активно противостоять ему. Но несмотря на все это кажущееся совершенство, не может быть никаких сомнений в том, что в войне, которую развязали наши предки, а мы слепо продолжали вести, побеждает хаос. Подумайте: фактор ускорения между базовой реальностью и криптом составляет только десять тысяч, тогда как должен равняться миллиону. Это несоответствие объясняется абсурдно сложными системами проверки ошибок, необходимыми для предотвращения дальнейшего распространения хаоса. Но хаос продолжает наступать, с каждым поколением отвоевывая все новые и новые области базы данных и все больше замедляя действие крипта. И хаос всегда и только наступает – отступлений не отмечено. Мы можем построить новые машины, но и они в конечном счете будут инфицированы либо за счет прямого внедрения данных, либо за счет нано-технологий – естественно, нанотехнологии тоже игнорируются, запрещаются и преследуются, – действующих в качестве носителей. Наша война против нанотехнологии, конечно же, равным образом обречена, хотя в этой области мы достигли чуть больших успехов, ограничивая их распространение и вынуждая их прини-мать более приемлемые для нас формы. – Девушка широко улыбнулась. – Бабилия – их самая распространенная разновидность, какую можно увидеть.

Гадфий кивнула. Сказанное было более чем разумно. Сколько она помнила, исследование бабилии всегда являлось темной и страшно засекреченной областью.

– Откуда я знаю все это? – сказала девушка, подняв голову и снова обводя взглядом толпу. – Одна часть того, что я есть, когда-то была подобна этим людям, другая часть странствовала по крипту, а еще одна моя часть плавала в хаосе. – Она бросила взгляд на Онкатерия, потом остановилась на Адиджине и продолжила говорить, словно бы обращаясь к нему. – Много лет назад в базовой реальности граф Сессин сделал свою цифровую копию. Этот конструкт был оставлен бродить по верхним уровням крипта, чтобы послужить Сессину союзником, когда в этом возникнет необходимость. Такая необходимость возникла. В один прекрасный день этот конструкт помог последнему воплощению Сессина спастись от тех, кто хотел его уничтожить, и отправил на поиски дальнейшей помощи – не для себя, а для всех нас. Конечный Сессин дошел до конечных пределов крипта, где с ним вступила в контакт одна из систем, приведенных в действие началом Вторжения. Сессин отдал свой разум как основу для создания личности человеческой асуры. Конструкт, которого он оставил в главной базе данных, подготовился к ожидаемому прибытию асуры, пытаясь вступить в контакт как с хаосом, так и с тем или кем, кто обнаружится в крепость-башне.

Девушка отвернулась от короля, с вызовом обвела взглядом остальных членов сидящей группы и окружающую их толпу.