Безатказнае арудие - Бэнкс Иэн М. (1994)

/ И йа нахажусь в этам горькам воздухи между сла-ями белых аблакоф, пахожих на атраженые снежный ланшафты; бальшис темные зимний деревья сжаты да плотнасти черных скал на фони аблидинелых волн замерзших аблакоф. Птичий базар праисходит на самам высокам самам крупнам дереви из фсех иво каричне-вочерные ветки пахожи на закапченые кости милиона рук, каторыи цепляютца за халоднае пустое лицо нибес. Их фстреча прикращаитца кагда ани замичают миня. И тагда ани с криками и клекатом на миня брасаютца.

Йа заработал крыльями атталкиваясь ат воздуха и паднимаясь выше этих дакучливых птиц выискивая таво кто астался и направляит их.

Эта варанье акружила миня. Некатарым удалось клюнуть миня па галаве, но йа ни пачуствавал боли. Йа смиюсь и вытягиваю шею, паварачиваю голаву и разрываю в воздухе нескоко их смипшых маленьких тел. Йа швыряю их в стороны; красный крававыи капильки раздроблиная белая кость праникаит сквось черный как смоль перья и ани валятца разодраные на беласнежныи волны. Йа рвусь впирет. Воздух свистит над маими крыльями и приследующии миня птицы падают над их напорам словна брызги у вадапада.

Йа вижу маю жертву. Эта здаравенная серачерная птица сидит сибе на верхней ветки дерева и смотрит на то што праисходит.

Он с крикам и карканьем паднимаетца в воздух. Глупа. Если бы он нырнул в ветки то у ни во был бы хоть какойта шанс.

Он пытаитца выписывать пируэты но он старый и непаваротливый и йа так лехко хватаю иво что дажи чуствую разачаравание. Хвать! И он акуратнинько пападаит в клетку маих кактей. Он бьет крыльями и кричит тиряит перья и клюет миня в ноги сваим малиньким черным клювам щикочит миня. Йа разрываю ище парачку птичек в воздухи их кровь льетца ну проста как на картине – красная на белам а патом йа думаю ужас.

/И йа адин с маим малиньким дружком вораном над маленькай плащаткой из писка и камней, машу крыльями в направлении растреснутай скалы где тарчит изъеденый палиц утеса; на иво вершини агромнае гнездо из засохших ветак и расколатых птичих и звириных кастей.

Йа сажусь и складываю мяхкие плащи маих крыльеф и станавлюсь на хрупкае гнездо – ветки трищат пад маими нагами, вычищеные добила кости хрустят. Йа сматрю внис на сваю голаю ногу со старым серочерным воранам, заключеным внутри – он бьет крыльями и кричит.

Кар! Карк! Крак. Арпусти!

Заткнись, гаварю йа и мой тижелый как скала голас заставляит иво умолкнуть. Йа балансирую на адной наге, сжимая пойманова ворона и сквос ришетку кактей дастаю иво кактем другой наги и щикатчу птичье серачернае горла пака он ни начинаит задыхатца.

Ну а типерь мой малинький дружок, гаварю йа (и мой голас как кислата на острам лезвие у иво аткрытава горла), у миня йесть для тибя парачка вапросаф.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Она стояла на площадке посадочной башни, глядя на запад в направлении вершин сооружения.

Стены куртины (больше двух километров в высоту, с торчащими над ними полуцилиндрическими башнями) уходили по кривой в обе стороны, то поднимаясь, то опускаясь, повторяя неровности местности. Они постепенно уменьшались и наконец исчезали в туманной дали. Внутри этих изъеденных растительностью утесов простирались поросшие лесом холмы, сверкающие озера, ухоженные парки и широкие поля, там и здесь виднелись шпили и башни деревень и городков.

А еще дальше голубела сама крепость, навеки пронзившая небо. Она смотрела на это, открыв рот.