Сердца трёх - Лана Алвин

— Вас мама с папой не учили, что надо быть вежливым с женщинами? — спрашиваю язвительно.

— О, так да вы педагог? Начальные классы дрессируете?

— Дети не животные, их воспитывают, если вам неизвестно, — отвечаю, прищурив глаза.

— Это смотря какие дети. Я в детстве таким сорванцом был, что меня впору было иногда на цепь сажать и в клетку, — смеется незнакомец.

— Что, проржавела?

— Кто? — не понимает мужчина.

— Ну, цепь. Раз вы тут оказались. Сорвались и убежали, да? — продолжаю ёрничать.

— А вы остра на язычок, — ухмыляется незнакомец.

— Какая есть. И другой не буду, — бросаю в ответ, потирая ладонями лодыжку. Проблема, кажется, там. Пытаюсь пошевелить ступней, но стискиваю челюсти. Как же больно! Аж до слёз. Этот тип… Он такой большой, сильный, а я слабая и даже… Блин! Даже убежать не могу! Если захочет, то сделает со мной что угодно! Мамочка…

— Давайте посмотрю, — то ли предлагает, то ли требует мужчина.

— Сама, — отвечаю, встряхнув головой. Представляю, как они выглядят. Не слишком длинные, до плеч, но там наверняка такой бардак…

— Ну, как вам будет угодно, дамочка, — усмехается незнакомец и уходит.

Я гордо смотрю ему во след. Опять тру лодыжку. Пытаюсь встать и со стоном валюсь обратно. Сглатываю нервные слёзы, смахиваю их с лица вместе с песчинками.

Тот тип просто шагает дальше, оставив меня одну! А если здесь дикие звери водятся?! Задерживаю дыхание и вслушиваюсь. Океан шумит, ветер шуршит листьями, где-то крикнула птица. А вдруг это хищник?!

— Эй! Эй! — кричу, позабыв о гордости. — Как вас там! Вернитесь!

Мужчина делает ещё пару шагов. Останавливается. Стягивает с себя спасательный жилет и бросает на песок. Оборачивается.

— Что вам, дамочка? — улыбается.

— Мне нужна помощь, — говорю едва слышно.

— Что, простите?

— Помощь, говорю, нужна.

— Кажется, мне вода в ухо попала, — ковыряет пальцем в ушной раковине.

«Клоун, ёлки палки!» — думаю о нем. Набираю воздух и выдаю:

— Помогите мне!

— А волшебное слово?

«Ну, хам! Ну, я тебе потом…» — мелькает в голове.

— Помогите мне, пожалуйста, — выговариваю.

— Так и быть, — снисходит до моего положения наглый тип. Садится, протягивает руки. Берег мою ногу, осматривает. Потом вдруг тычет пальцем куда-то мне за спину и делает круглые глаза:

— Смотрите, там!

— Что?! — оборачиваюсь в ужасе, и в ту же секунду острая, словно нож, боль пронзает всё тело. Я вскрикиваю и отключаюсь.

Водичка… прохладная… как приятно.

Ощущаю, как меня поднимают, подложив ладонь под шею. С лица стекает вода. Открываю глаза. Рядом, близко-близко, сидит смуглый незнакомец. Смотрит и опять улыбается.

— Дамочка, вы очнулись!

Стряхиваю его руку, отодвигаясь подальше. Смотрю на ногу. Она обёрнута пальмовым листом и перевязана тонкой лианой.

— Очнулась, как видите, — отвечаю недовольно.

— Ну, я тогда пошёл.

Встаёт и опять устремляется к пляжу. Мёдом ему там намазано, что ли?! Вот же какой!

— Подождите, — говорю ему в спину. — Не уходите, пожалуйста. Мне… страшно.

— Да ладно? Такая маленькая, но сильная и независимая дамочка боится? — он продолжает ёрничать.

— Да… — признаюсь, сжав губы. — Мне страшно.

— Ну, раз так, придётся составить вам компанию, — соглашается незнакомец.

Садится рядом. Смотрит с улыбкой и протягивает крепкую загорелую ладонь:

— Николай Горчаков. Можно просто Ник. А вас как величать?

Я только успеваю рот раскрыть, как он добавляет:

— Подождите! Дайте угадаю! Вас зовут… — потирает подбородок, делая вид, что крепко задумался. — Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская! — и хохочет, довольный своей шуткой.

Почему мне кажется, что я это длиннющее имя где-то уже слышала? Хмурюсь, а вспомнить не могу. На языке вертится, но…

— Так вас зовут?.. — спрашивает Ник и ждёт ответа.