Рокот - Анна Кондакова (2023)

Памятник построен в тысяча девятьсот восемьдесят первом году по проекту известного местного скульптора Вениамина Конореева. Когда я смотрю на этот памятник, то представляю свою любимую учительницу Альбину Викторовну Позднякову, она ведет у нас русский язык и литературу…»

Стас нахмурился, всмотрелся в записку, потом снова перевел взгляд на строки из тетради.

– Да, это ее почерк, – закивал он. – Смотри, Мари. Характерные завитушки на заглавных буквах. «П», «Л», «К»… а слово «Пролетариата» написано и в тетради, и в записке. Один в один практически. Видишь?

Марьяна вместо того, чтобы взглянуть в тетрадь, посмотрела Стасу в глаза.

– Я верю, что это она написала, Стас. У меня на заднице остались царапины от ее ногтей, ты их тоже видел.

Он нервно прокашлялся.

– Ладно, там еще кое-что осталось. – И вернулся к изучению содержимого коробки.

Вынул целлофановый пакетик с пуговицами разного цвета и разной формы: квадратной, круглой, в виде кристаллов и якорей. Там же лежали крючки, заклепки и набор для шитья: иглы в круглой пластмассовой упаковке, похожей на солнце, и нитки разных цветов.

Последней Стас достал резную лакированную шкатулку из темного дерева. Он уже представил, что там может быть: детские сокровища, вроде фантиков от конфет или камешков с реки. Но открыв крышку, он испытал шок и острое желание бросить шкатулку на пол.

Там, свернувшись клубком, лежала красно-оранжевая змея. Совсем небольшого размера. Кажется, полоз.

– Она мертвая? – выдохнула Марьяна.

– Конечно. – Стас осторожно поставил шкатулку на верстак. – Это что, была ее питомица?

Аделаида – это имя сразу всплыло в памяти.

Черт его дернул сунуть в шкатулку руку. Как только он коснулся кожи змеи, та издала шипящий звук, ее тело извернулось, голова приподнялась.

– Вот дьявол… – Стас отдернул руку и с испугу захлопнул крышку на шкатулке.

Марьяна вскрикнула и попятилась. Прямо в смотровую яму.

– Стой! – Стас подскочил к девушке, схватил за запястье и придержал. – Ты шею себе свернуть хочешь? Под ноги-то смотри.

Марьяна обернулась. И без того напуганная, она замерла в ужасе, оглядывая двухметровой глубины яму, похожую на специально вырытую аккуратную могилу.

– Пошли, все хорошо, – суховато успокоил девушку Стас и потянул к верстаку.

– Змея… живая, – замогильным голосом произнесла Марьяна. – Господи, она живая…

– Она пролежала в шкатулке тридцать лет, она не может быть живая. Скорее всего, сухая кожа среагировала на мое прикосновение, и ее вывернуло.

– Ты сам-то в это веришь? – Бледность с лица Марьяны никак не проходила.

Стас приоткрыл крышку, заглянул внутрь шкатулки. Змея лежала неподвижно, вместо глаз зияли ссохшиеся дыры.

– Она мертвая, Мари. – Стас закрыл шкатулку и сунул ее в коробку. Туда же отправились перчатки, книга Брэдбери, тетрадь, пуговицы.

Марьяна взяла роман Достоевского и взвесила в руках.

– Знаешь, я еще вначале заметила, что он слишком легкий для столь большого романа. – Девушка открыла книгу. – Точно. Тайник.

Внутри книги, в толще страниц, имелась прямоугольная ниша, а в ней хранились фотографии.

– Да уж, нашла место для хранения. – Стас не сдержал усмешки. – И кто там, на фотографиях?

– Тетя. – Марьяна вынула тонкую стопку фотокарточек. – Вот тут она совсем маленькая, лет пять.

Первая фотография легла на верстак. В хрупкой девочке с бантом на макушке и плюшевым зайцем на коленях сложно было узнать ту Полину, из кошмаров, озлобленную и жестокую.

– А это кто, такой забавный? – Марьяна перевернула фото и прочитала: – С Игорем. – Подняла на Стаса полный недоумения взгляд. – Здесь она с моим отцом, а я даже не узнала его… Странно, что он никогда не показывал мне этот снимок.