Рокот - Анна Кондакова (2023)

Игорь мгновенно вспотел. Вдруг Марьяна что-то узнала об исчезнувшей тете и звонит, чтобы обвинить его в ее смерти? Она скажет: «Ты убил свою сестру, папа, а потом бросил больную мать. Ты лжец и трус, и ты мне больше не отец» – и бросит трубку. И он больше никогда ее не увидит.

Он вынул телефон из кармана.

Звонила Вероника Скворцова, молодая, неприметная, мать-одиночка с восьмилетним сыном. Игорь помог ей купить однокомнатную квартиру на том же этаже, где находилась квартира Марьяны. Понятное дело, не за простое «спасибо». Вероника присматривала за его дочерью, примечала, кто к ней приходит и во сколько, не слышно ли подозрительных звуков за стенкой.

Женщина выполняла свои обязанности хорошо, звонила раз в неделю в полдень, каждую субботу, и докладывала обо всем, что видела и слышала. А видела и слышала она не так уж и много: за тот месяц, что Марьяна жила одна, никто к ней не приходил, сама она возвращалась домой рано, сразу же после учебы, по вечерам оставалась дома, в магазин выбегала изредка.

Все было спокойно.

И тут Вероника позвонила ему не в субботу в полдень, а в понедельник утром. Игорь снова запаниковал, по мышцам пронеслась холодящая дрожь.

Что-то случилось. С его малышкой что-то случилось.

– Да? Говорите, – ответил он торопливо.

– Игорь Павлович, здравствуйте… простите, вам, наверное, некогда… но я подумала… знаете, я подумала… – Соседка Марьяны не успевала озвучивать собственные мысли да и никак не могла оформить их в слова.

– Что-то с Марьяной? – перебил ее Игорь.

Внутри все замерло в ожидании ответа.

– Нет, что вы. Думаю, все в порядке, – успокоила его Вероника. – Но все же есть изменения. Игорь Павлович, сегодня Марьяна не ночевала дома. Она появилась только утром, в семь двадцать. Ее привез какой-то молодой человек, я мельком видела его из окна своей квартиры, но номер машины не приметила, простите. Зато модель и цвет могу сказать: «Тойота Камри» серебристого цвета.

Игорь не перебивал Скворцову, но ощутил невероятную тяжесть тревоги, и с каждым словом женщины тревога становилась объемнее, острее, болезненнее. «Марьяна не ночевала дома» – он боялся когда-нибудь это услышать… и вот услышал.

– И еще кое-что, – продолжала Вероника. – Сегодня утром, когда Марьяна ушла в магазин, примерно в девять, тот молодой человек появился снова. Он простоял у квартиры Марьяночки около получаса, донимал всех насчет номера ее телефона. Потом она вернулась, недолго с ним разговаривала. Возмущалась, что он пришел так рано, а он спросил ее о каком-то Егоре, а потом… Игорь Павлович… она впустила его в свою квартиру. Пробыли они там минут сорок. Потом вместе вышли, сели в его машину и куда-то поехали. Скажу вам, что мальчик выглядел вполне приличным. Одет небогато, но опрятно, да и разговаривал с Марьяной уважительно, не грубил. Симпатичный такой, не смазливый, но симпатичный… знаете, бывают до омерзения смазливые парни… а этот прямо создает приятное впечатление, светленький, худой, подтянутый. Простой парнишка.

Казалось, Вероника защищала этого малого. Судя по описанию и определению «простой», явно не принадлежащего окружению Марьяны. Скворцова будто пыталась продать его Игорю.

Тревога в душе начала быструю трансформацию.

Когда Скворцова закончила рассказ, Игорь почувствовал, что сквозь его кожу на груди, проломив кости и продрав жилы, готов вырваться чудовищный заряд злости и обиды. Его девочка, которую он опекал, как драгоценный алмаз, скрывает от него свою жизнь.

Как она посмела?

Неужели это и есть тот «знакомый», о котором она говорила ему по телефону столь невинным голосом? И ведь он ей поверил. Он подумал тогда: «Да, Игорь, это всего лишь ее знакомый, ведь может же быть знакомый у твоей дочери. Конечно, может. Какие вопросы?»