Перстень с печаткой - Андраш Беркеши (1986)

Домбаи, в свою очередь, тоже был удивлен этим холодным, официальным тоном, так как в душе ожидал, что Кара подойдет к нему, похлопает его по плечу, скажет: «Не дури, старик» — и объяснит смысл своих последних распоряжений. Однако ничего подобного не произошло. Обескураженный Домбаи плотно стиснул зубы и после недолгого раздумья выпалил:

— Не согласен я, товарищ полковник, с вашими методами руководства, с вашими указаниями по делу Даницкого и со многим другим…

Кара закурил, глубоко затянулся.

— Ну что ж, подайте рапорт, как положено, — сказал он. — Я поддержу вашу просьбу.

Домбаи сжал кулаки. Он не знал, что и сказать в ответ. Больше всего ему хотелось грохнуть кулаком по столу. Он уже повернулся, чтобы уйти, когда глухой, но твердый голос Кары словно ударил его по спине:

— Товарищ майор!

Домбаи повернулся и устремил негодующий взгляд на друга.

— Кто вам разрешил идти?

Домбаи от ярости даже задохнулся.

— Вернитесь! — Кара поднялся, вышел из-за стола. Дождавшись, пока Домбаи подойдет, показал на стул. Домбаи сел.

— Послушай, Шандор, — строго сказал Кара. — Я не люблю подобных глупых выходок, достойных разве что школяра. Что, черт возьми, с тобой?

— Ты мне не доверяешь, а я в таких условиях не могу да и не хочу работать!

— Откуда ты взял, что я не доверяю тебе?

— Почему ты приказал установить слежку за Кальманом?

— Потому что я подозреваю его в шпионаже, — не сразу ответил Кара.

Домбаи удивленно посмотрел на Кару.

— Кальмана? — переспросил он хриплым голосом.

— Знаешь, Шандор, подполковник Тимар внес предложение об аресте Кальмана, высказав предположение, что группу Татара выдал Борши. Он построил целую гипотезу, поражающую убийственной логикой. На основании этой гипотезы Кальмана можно преспокойненько посадить. Я, правда, воспрепятствовал взятию Борши под стражу, потому что у меня тоже есть своя гипотеза. И скоро мы будем знать об этом деле гораздо больше. Тем не менее пока совершенно ясно одно: Кальман влип в какое-то очень опасное дело, нам не доверяет и теперь по всем признакам пытается своими силами выпутаться из этой истории.

— А почему ты сам не поговоришь с ним?

— Уже пытался. Он не отрицает, что с ним что-то произошло, но просил верить ему и не удивляться, если в последующие дни он будет вести себя странно. Ну, удивляться я не удивляюсь, а вот за него страшусь. Группу же Даницкого мы пока трогать не будем, потому что, по моему предположению, и похищение документации с завода тоже как-то связано с Кальманом. Представляешь: все события в конце концов развернулись точно так, как предсказал Кальман. Наши дешифровальщики пришли к выводу, что найденная у Пете шифровка — абсолютная чушь. Иными словами, Пете был послан только для того, чтобы ввести нас в заблуждение. Выполнять же настоящее задание английской разведки в Будапешт прибудет кто-то другой. Я получил сообщение из Вены, что и доктор Шавош и Шликкен живы.

— И Шликкен тоже? — удивленно переспросил Домбаи. — Вот этого я не знал. Из показаний Пете мне только удалось выяснить, что Шавош не кто иной, как полковник Олдиес.

Услышав это, Кара, словно мгновенно стряхнув с себя усталость, оживился:

— А скажи, если мы поверим, что Игнац Шавош и полковник Олдиес одно и то же лицо, можно ли представить себе, что он до сих пор не встретился с Кальманом?

— С трудом, — признался Домбаи.

— Но почему же тогда Кальман отрицает это? — поставил вопрос Кара и сам же ответил на него: — Значит, у него есть на то причины.

— Между прочим, о встрече с Шалго он рассказал…

Домбаи задумчиво устремил взгляд перед собой; ему стало не по себе.

— Эрне, я поговорю с Кальманом!

— Пока не нужно, — остановил его Кара. — Придет время, мы с тобой вместе поговорим с ним.