Венгерская рапсодия - Джастин Элиот, Шарлотта Штейн, Кэй Джейби (2014)

Он взял меня за руку и повел обратно к лестнице. Я погружалась, шла ко дну и надеялась лишь не потерять голову окончательно.

В трамвае я уютно устроилась в его объятиях, прижимаясь головой к его шее… Ему пришла SMS, и он достал телефон, чтобы прочитать.

– Мой друг нашел место для керта. Посмотрим его завтра. Но это риск – Восьмой район, не очень хорошая зона. Но налаживается.

– Реконструкция, – пролепетала я, – развитые и развивающиеся зоны – это почти всегда выгодное вложение.

– Не знаю, о чем ты. Но сейчас это место популярно у специалистов и студентов. В Барош утце много ветхих зданий, но можно исправить. Может сработать. Завтра посмотрим.

Мы выпрыгнули из трамвая, держась за руки, и побежали к дому.

Янош открыл дверь и практически затолкал меня внутрь, прижал к стене, и мы растворились в жадных, ненасытных поцелуях. Наши бедра плотно прижимались друг к другу. Пряжки ремней и пуговицы на джинсах звенели, ударяясь друг о друга.

Поддаваясь нарастающей волне страсти, он расстегнул их, я крепко прижалась к нему, я хотела, чтобы мои пальцы коснулись его везде, почувствовали, завоевали каждую клеточку его тела.

Здесь уже никто не мог помешать нашим сплетавшимся языкам, мы позволили им все, прикусывали губы, сосали, облизывали с жадностью.

– Идем в постель? – бросил он, тяжело дыша, внезапно охрипшим голосом.

– Да.

Сплетясь телами, качаясь, мы прошли в спальню и боком упали на кровать. Мои изнемогающие пальцы вцепились в его свитер и дергали его, желая снять, но он опрокинул меня на спину и покрыл все лицо и шею поцелуями, пока его рука ласкала мою грудь под майкой.

Медленно, неловко, бесконечно останавливаясь из-за поцелуев, мы наконец освободились от одежды. Мой топ был первым, потом оголилась его широкая загорелая грудь, и мы закрутились на кровати, сплетаясь телами, упиваясь прикосновением кожи, прежде чем он снял мой лифчик, чтоб эффект стал полным. Он бесконечно долго наслаждался моими сосками, делая с ними все возможное и даже больше – руками, пальцами, губами, зубами, грудью, нежным языком… Только когда соски уже болели от возбуждения и влагалище горело и покрывалось смазкой под джинсами, он остановился ради очередного поцелуя и опустил руки на мой ремень.

Это не было похоже ни на один мой прежний секс. Все выходило очень далеко за границы моих представлений о возбуждении. Это сумасшедшая, животная потребность в его прикосновениях оказалась бы пугающей, если бы я нашла в себе силы остановиться и задуматься об этом. Но в моей голове не осталось мыслей, они все были недосягаемо далеко, обреченные на смерть его крепкими объятиями, тяжелыми вздохами, непреодолимой силой желания.

Он расстегнул ремень и расстегнул пуговицы, его пальцы опускались все ниже, оставляя отпечатки на лобке. Теперь его поцелуи были скорее укусами, требовательными и пылкими. Мои бедра извивались, помогая ему снять джинсы. Стоя на коленях, он неистово сдернул их, так что заодно стащил до середины и мои трусы. Он снова оказался на мне, прижимаясь и пробираясь сквозь все более беспощадные поцелуи, потираясь об меня тазом.

Я чуть не сломала три ногтя, но, в конце концов, все-таки сняла с него джинсы. Оказавшись головой у его ног, в то время как мои ноги были у его лица, я почувствовала, что он окончательно снял с меня трусики. Твердый член давил мне на живот через боксеры, я терлась об него до тех пор, пока он, наконец, не выбрался из-под меня, развел мои ноги, его член слегка подталкивал мои обнаженные ягодицы, а крепкие руки лежали на моих плечах.

Именно в этот момент открылась дверь спальни.

– О, боже мой! – Джоди с рюкзаком на плече закрыла рот рукой.

Я заорала и спрятала голову под одеялом, пока Янош выкрикивал непонятные слова, преисполненные раздражения, как я догадывалась, на венгерском.

– Боже мой, Янош, я смотрю, ты времени не теряешь, а?

– Почему ты здесь? Ты поехала на Балатон с мужчиной, Руби сказала мне.