Венгерская рапсодия - Джастин Элиот, Шарлотта Штейн, Кэй Джейби (2014)

После того как я позволила себе обладать им, словно открылся сексуальный шлюз. Чем больше мы трахались, тем больше я хотела. Я не могла им насытиться: чувством его, его размером, его теплом, его силой и запахом. Порой я пугала себя размышлениями о том, что бы я делала, если б не могла иметь его. Как бы с этим справлялась моя вагина?

По крайней мере, это было бы в моей жизни, хоть и недолго, я бы познала страсть.

Страсть была такой… такой, как его пальцы вокруг моих запястий, его горячие губы на моих… страсть в том, как наши тела тянулись друг к другу, как цветы к солнцу.

Через смесь поцелуев, неловкости, раздевания мы шли к тому, чего от нас требовали наши тела. Наша новая отглаженная одежда мялась и комкалась на этом пути, и я потеряла замочек от сапога. Наши тела сплетались, мои часы зацепились за пуговицу его жилета, потом на секунду у меня свело левую ногу, но мы прошли через все эти вражеские препятствия, учиненные одеждой, и его член нашел мое влажное, всегда готовое принять его влагалище. И вот они снова, наши самые счастливые моменты, внутри, сбоку и всюду…

– Когда мы пойдем в бар, – он тяжело дышал, потому что держал хороший ритм, – мы будем выглядеть так, как будто только что занимались сексом. Я думаю, такой вид лучше для нас. Лучше для бара. Не чистый и опрятный.

– Ты прав, – отвечала я, тоже слегка задыхаясь. – Более горячий, цепляющий имидж. Возможно, нам следует всегда заниматься сексом, прежде чем идти. Каждую ночь.

– О да, внесем это в бизнес-план.

Я улыбалась, думая над его словами, ведь я помню, как он собирал мусор после открытия. Это и правда была бизнес-практика, за которой мне следовало идти. Или под которой.

Я все еще краснела, воскрешая в памяти глубокий неудержимый оргазм, который я испытала за несколько минут до того, как прийти в бар, когда меня заметил Янош.

– Ты за мной следишь?

Он отошел к бару и вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

– Думаю, мы это заслужили.

Там, где находился бар, мы сделали это впервые, на ветхом подоконнике. Я не могла смотреть в ту сторону, не вспоминая об этом.

Он поднял бокал, я последовала за ним, вспоминая, что в Венгрии не принято чокаться.

– Egészségedre[1]! – Мой венгерский стал неплох. – Быстро выучиваешь язык, когда приходится иметь дело с местными банками.

Он присоединился к моему тосту.

– Если бы год назад ты сказал мне, что я буду отмечать открытие своего бара в Будапеште с моим бойфрендом-венгром… – Я замолчала, улыбаясь, глядя на пузырьки в бокале.

– Что? Ты бы испугалась?

– Возможно. Но это было бы глупо. Приехать сюда было лучшим решением в моей жизни. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты был тогда таким настойчивым паразитом. Ты, безусловно, раньше меня узнал, чего я хочу.

– Лучшее от паразита. Да, я такой.

Лучший паразит во всем Будапеште.

Шарлотта Штейн

Скованность

Глава 1

Как только он произнес эти слова, я захотела… чтобы он взял их обратно. Я бы предпочла, чтобы вместо этого он сказал что-то радостное, типа: «Хэй, мы отлично проведем время в отпуске, ура!» То есть, само собой разумеется, что мы отлично проведем время в отпуске. Три недели в хижине у озера в окружении одних только деревьев мы будем наслаждаться прекрасной погодой и едой, приготовленной на костре.

Как в раю.

Или по крайней мере звучит, как рай, пока он не добавляет одну пикантную деталь:

– Я позвал Арти.

И теперь это уже звучит так, что я хочу ударить его по тупой физиономии. Он даже не постарался произнести это невинно, словно в этом нет ничего особенного. Нет, в его интонации слышалось: «Мне все прекрасно известно, мы дружим уже пять лет». Этот его тон, означающий: «Я знаю, тебе это совсем не понравится», – и видит Бог, он прав.