Китайская невеста - Майкл Скотт (1996)

— Мне хочется знать, почему ты так уверена, что королева даст тебе аудиенцию. Я не смогу сотворить чудо.

На губах Лайцзе-лу появилась загадочная и интригующая улыбка.

— Я сама сделаю все, что нужно, — ответила она. — В моей голове уже рождаются планы.

Джеримайя решил, что пришло время вступить в разговор и ему.

— Хомер, на твоем корабле найдется место еще для нескольких пассажиров?

— Разумеется, мистер Рейкхелл, — ответил капитан «Лайцзе-лу».

— И как скоро корабль может быть готов к путешествию через Атлантику?

— Потребуется не больше недели.

— В твоем распоряжении две недели, — сказал Джеримайя. — Сара и я обвенчаемся и отправимся в Лондон вместе с молодыми. Джудит, мы намерены собрать вместе всю семью; хотелось, чтобы ты и твои дети тоже поехали с нами. Завтра в Англию отправляется клипер, я напишу Алану Бойнтону, чтобы они с Джессикой готовились принять весь клан Рейкхеллов.

За столом вновь поднялся шум, Джонатан улыбнулся, поняв истинные мотивы, побудившие отца предпринять путешествие: он решил лично присутствовать при восстановлении доброго имени сына и, если потребуется, вмешаться, чтобы сдержать свою своевольную невестку от поспешных и необдуманных действий.

Лайцзе-лу и Джонатан чувствовали себя более близкими, чем когда-либо прежде. Их любовные ласки были страстными, требовательными и в то же время более нежными. Они без труда легко и свободно общались, открывая друг другу самые интимные, самые сокровенные мысли. Никогда прежде Джонатан так сильно не любил жену. Ее преданность детям во время его долгого отсутствия вдохновляла, брак Джеримайи и Сары обрадовал их обоих, и с возвращением мужа здоровье Лайцзе-лу, казалось, пошло на поправку.

Джонатан работал с раннего утра до позднего вечера, стараясь войти в курс дел, наверстать упущенное в области кораблестроения, и всякий раз, когда он возвращался домой, искренняя радость жены согревала его. Однако одну тему она категорически отказывалась обсуждать. Всякий раз, когда он заводил разговор о визите к королеве Виктории, она лишь загадочно улыбалась и тотчас же переводила разговор на другую тему. Некоторые ее действия казались совершенно необъяснимыми.

Она сама стала укладывать их вещи, а также вещи детей, которые могли им потребоваться во время поездки в Англию. Как-то вечером, когда Джонатан вернулся домой чуть раньше обычного, он увидел мужской костюм мандарина из плотного шелка, расшитого золотыми драконами, а также соответствующую квадратную шляпу, лежавшую поверх горки одежды, приготовленной для складывания в коробку. Джонатан предположил, что наряд принадлежал его тестю, и не имел ни малейшего представления, для чего Лайцзе-лу решила взять его с собой в Лондон. Когда он поинтересовался, Лайцзе-лу ответила беззаботным пожатием плечами.

Накануне свадьбы Джеримайи и Сары Джонатан, войдя в свои семейные покои, увидел, как жена внимательно рассматривала семейные реликвии, доставшиеся ей в наследство. В точеных руках она держала небольшую великолепную шкатулку из черного нефрита, размером не более шести дюймов в длину, столько же в ширину и примерно дюйма четыре глубиной.

Он взял шкатулку у нее из рук и увидел, что внутри она выложена белоснежным шелком, и одобрительно кивнул.

— Замечательный свадебный подарок.

Лайцзе-лу отрицательно покачала головой.

— Саре всегда нравился Будда из слоновой кости, который стоял в нише позади отцовского стола. Знаю, она это оценит, и, мне кажется, папа Рейкхелл тоже, — сказала она, показав жестом в сторону столика.

— Это даже более впечатляюще, — согласился Джонатан, узнавая статуэтку Будды.

Лайцзе-лу взяла шкатулку у него из рук, больше ничего не сказав. Джонатан подумал, что, наверное, ему показалось, будто она что-то умалчивает.