Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

Как раз в этот момент миссис Дженнинз что-то сказала Дональду, и тот сразу же посмотрел на жену, а когда их глаза встретились, улыбнулся ей. Мать Дональда повернула голову и, быстро взглянув на невестку, тоже улыбнулась.

«Если бы я могла поменяться с тобой местами! Мне бы твою красоту, твои роскошные золотисто-рыжие волосы и молодость… И такого мужчину, как мой сын, которому следовало бы быть моим любовником…»

«Ах вот чего она хочет, — подумала Аморет. — Я так и знала. Только что сама призналась в этом. До чего омерзительно! Если бы это было в ее силах, несомненно, убила бы меня!

Но у нее не будет такой возможности. Если же попытается это сделать, то не сможет отыскать меня».

Выходит, Майлз оказался прав. Все так просто! Аморет не стала ничего предпринимать, чтобы не привлекать внимания гостей, которые наверняка захотели бы узнать, что происходит. Сейчас Аморет стала едва различимой, трудноуловимой для восприятия. Она незаметно выходила из миссис Дженнинз. Извлекла из нее звук своего голоса, потом — внешний облик… Это удалось ей так же легко и просто, как удалось бы отойти от зеркала. К концу ужина ее уже не существовало в памяти свекрови. Когда с этим было покончено, Аморет глубоко и удовлетворенно вздохнула.

Насколько стало легче! Насколько чище и светлее! Миссис Дженнинз больше не сможет давить на нее и портить ей настроение своей гнусной завистью и ревностью!

Когда свекор со свекровью уходили, Дональд на прощание поцеловал мать, а мистер Дженнинз — Аморет. Наконец они удалились, и Аморет обратила внимание на то, что муж смотрит на нее удивленно и как-то настороженно. Видимо, он размышлял о том, заметила ли жена, что его мать даже не попрощалась с ней и не поблагодарила за прекрасный вечер. Наверное, Дональд ожидал, что Аморет забеспокоится, а может, надуется, сочтет его виноватым и станет упрекать. Однако ничего подобного не произошло. Она улыбнулась, взяла его под руку, и они вернулись к остальным гостям.

Ранним утром Аморет отправилась на квартиру к Майлзу. До ее возвращения из Европы они несколько раз встречались там. Он сам открыл ей дверь. На ней был огненно-красный твидовый жакет, почти такого же цвета, как и ее волосы, и бирюзовый джемпер, на плечи накинуто норковое пальто. Отправляясь к нему, она так спешила, что даже забыла взять с собой Мио.

Когда дверь закрылась, они некоторое время стояли неподвижно, и, когда бросились целовать друг друга, Аморет вдруг почувствовала, что именно таких поцелуев ей не хватало всю жизнь. Их вкус и аромат опьяняли. И еще несли тепло, которое, казалось, останется с ней навечно, даже тогда, когда придется обходиться без него… В этих поцелуях ощущались и нежность, и безумная страсть в одно и то же время. Майлз не был с ней таким деликатным, как Дональд. Он сразу же залез под джемпер и ущипнул ее за правый сосок. Она вздрогнула от неожиданности и тихо вскрикнула, но потом оба рассмеялись.

— Наверное, твой супруг слишком преклоняется перед тобой, чтобы поступать вот так.

— Ага! Он считает меня чрезмерно скромной… Бедняжка! Он совершенно не разбирается в женщинах. — Она осмотрела гостиную. Естественно, Майлз жил в очень красивых просторных апартаментах, буквально набитых всевозможными предметами, которые он коллекционировал, разъезжая по всему свету. — Чем ты занимался?

— Готовился к отъезду. Помнишь, я говорил тебе, что правительство хочет поручить мне кое-какую работу?

— Ах да! А ты можешь рассказать мне о ней?

— Пока нет, — с улыбкой ответил он. — Мне вообще не следовало бы упоминать об этом.

— Это опасно, Майлз? — с тревогой спросила она, чувствуя, как по всему телу пробежали мурашки от одной только мысли об этом.

— Наверное, — ответил Майлз, пожимая плечами.

— Ты боишься?

— Нет. Когда боишься, становишься неосторожным и небрежным. Ну, это когда боишься… Садись-ка вот сюда.