Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

Они находились на очень высоком и широком плато, покрытом льдом. Вдали виднелись заснеженные горные пики, уходящие в небо. Нигде не было видно даже признаков человеческого жилья, казалось непонятным, откуда вообще появились эти люди, когда приземлился самолет. От них исходил странный и довольно неприятный запах, но Аморет очень нравились блестящие костюмы тибетцев, и ей казалось весьма забавным находиться среди этих людей на самой вершине мира и так далеко от родного дома.

Ночь опустилась очень быстро; сначала все окрасилось в пурпурные тона, потом наступила кромешная тьма. Видно было лишь небо, усеянное яркими звездами.

Спустя некоторое время к ним подошел один из тибетцев и протянул по лоскуту материи, чтобы Аморет и Майлз завязали себе глаза.

— Не хочу! — запротестовала Аморет. — И без того плохо видно дорогу!

— Тебе придется это сделать, дорогая, — ласково проговорил Майлз. — Полагаю, мы почти пришли.

Ей пришлось подчиниться и идти дальше с завязанными глазами. Майлз и раньше предупреждал ее, что это путешествие окажется не из приятных; собственно, поэтому никто, кроме него, и не соглашался в него пускаться.

И вот, когда Аморет уже решила, что ей суждено судьбой вечно идти с завязанными глазами по этой безмолвной ледяной равнине, чья-то рука резко остановила ее, и она почувствовала, как они стали подниматься по каким-то ступеням. Ей казалось, что они поднимались несколько часов… все вверх и вверх, вверх и вверх… пока наконец не очутились на совершенно ровной поверхности. Здесь в воздухе стоял влажный заплесневелый запах, зловонный и отвратительный, напоминающий смрад разлагающихся тел.

«Потом я о многом спрошу Майлза!» — негодующе подумала Аморет.

Наконец они остановились. Внезапно человек, шедший рядом с Аморет, что-то выкрикнул на своем непонятном, гортанном и пронзительном языке, и тут же раздался скрип огромных дверных петель. С Аморет и Майлза сняли повязки, и они очутились в огромной, ярко освещенной зале.

— Я бывал здесь прежде, — шепнул ей Майлз, и Аморет вздохнула с облегчением.

Зала была такой огромной, что явно не могла оказаться частью какого-нибудь здания; стало совершенно очевидно, что она являлась гигантской деталью самого ландшафта. Аморет заметила, что стены закрывали занавеси самых кричащих расцветок: ярко-зеленых, алых, ярко-красных, лазурных… Потолок же был выкрашен в золотой цвет. Глянув наверх, Аморет увидела такое множество позвякивающих хрустальных светильников и люстр, какого никогда не смогла бы представить себе даже во сне.

«Он избавился от огромного числа людей, — мелькнуло у нее в голове. — Интересно, будем ли мы с Майлзом следующими?»

Вся зала, несмотря на ее умопомрачительные размеры, была заполнена людьми.

Кроме Аморет, здесь не было ни одной женщины. Сотни, а может, и тысячи мужчин разместились вдоль стен. Большинство из них носили длинные узкие, подбитые ватой халаты, украшенные разноцветной вышивкой и драгоценностями. На некоторых были широкие черные одеяния, пугающе контрастирующие с этими живыми красками. Повсюду стояли воины в полном вооружении, держа в руках огромные топоры, с заточенными до толщины волоска лезвиями. Все эти люди переговаривались, отчего в зале стоял мерный рокот, напоминающий гул океана в штормовую ночь.

В центре залы виднелось открытое пространство величиной примерно с акр, где были беспорядочно разбросаны сверкающие драгоценные камни и самоцветы.

А вдали возвышался золотой трон, настолько огромный, что на нем могли бы уместиться десять человек или, в крайнем случае, какой-нибудь гигант. Однако в глубине трона виднелась фигурка не больше сказочного эльфа.

Они медленно продвигались вперед, им приходилось наступать на драгоценные камни, несколько раз Аморет случайно цепляла за них ногой, и камни отлетали в стороны, едва касаясь земли.