Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

Ведь на какую-то секунду показалось, что это Шерри, а встреча с ней теперь, когда возникла столь сильная ненависть к ней, была бы самым ужасным испытанием для Джасинты. И не важно, как ей удастся избежать встречи с Шерри, но в любом случае она никогда не должна повториться. Да, теперь встреча с матерью для нее заказана.

— Я могу зажечь свет, мадам?

— Да, конечно, — со вздохом ответила Джасинта.

Раздался мягкий шуршащий звук, и в следующую секунду в середине стола ярко загорелась лампа с большим красивым стеклянным абажуром. Затем, увидев, с каким недоумением служанка разглядывает ее, Джасинта после секундного замешательства опустила глаза, разглядывая свое вымокшее до нитки платье. Она тут же подбежала к зеркалу. Ее прическа превратилась в бесформенную массу, и волосы мокрыми и неопрятными прядями свисали на лоб и шею, прилипая к лифу платья. Рукава и юбка тоже совершенно промокли, и Джасинта чувствовала, как вода стекает и по ее ногам. Она вздрогнула от ужаса и отвращения к самой себе.

— Мадам, вы так простудитесь. Давайте я разведу огонь в камине и помогу вам раздеться, а? — учтиво спросила служанка.

— Да, конечно, — поспешно согласилась Джасинта, обрадованная присутствием хоть какого-то человеческого существа и тем, что кто-то поможет ей совершить это тривиальное действо, которого она никогда не совершала сама. — Да, будь добра, помоги мне раздеться. Как тебя зовут?

— Бет, мадам, — отозвалась служанка, занятая разведением огня в камине. Потом сказала: — А теперь, мадам, идите сюда и дайте-ка я раздену вас перед этим теплым огнем.

Джасинта испытывала такую страшную усталость, какой не ощущала ни разу в жизни. Она медленно подошла к огню, повернулась спиной к Бет, чтобы та смогла расстегнуть крючки на спине платья. Сейчас комната выглядела намного веселее из-за яркого уютного огня. Бет, раздев Джасинту, принесла пеньюар и помогла надеть его. Потом Джасинта уселась в кресло поближе к огню и, закрыв глаза, стала отогреваться, а Бет тем временем вытащила из ее волос булавки и гребешки, как следует вытерла волосы полотенцем и начала их расчесывать.

Бет так ласково проводила гребнем по ее волосам, что вскоре, несмотря на неистовый грохот и ослепительные молнии за окном, отчего казалось, здание вот-вот развалится на мелкие части, Джасинта начала испытывать сладостное чувство неимоверной легкости и дремоты. И она задвигала головой в ритм гребешку, словно котенок, которого ласкает любящая хозяйка, и подумала, что эта комната так тепла и уютна, так красиво обставлена и приветлива, и какое ей дело до него и Шерри, равно как до чего-либо еще, если можно испытывать такое райское наслаждение. Да ей абсолютно все равно, чем занимаются все остальные, в особенности он и Шерри!

— Как мне здесь нравится! — прошептала она удовлетворенно.

И выразительно посмотрела на Бет, которая чуть склонилась над ней. Бет была на несколько лет старше Джасинты и выглядела слишком просто, чтобы показаться красивой. Во всяком случае, так подумалось Джасинте. Хотя она довольно миленькая, несмотря на чуть глуповатое выражение лица. А вот лицо у нее доброе. Однако, судя по всему, замечание хозяйки потрясло Бет до глубины души, потому что она воскликнула:

— Вам здесь нравится?!

— Ну, я хотела сказать — в этой комнате.

— Ах да, эта комната, — кивнула Бет, словно почувствовав облегчение — все же ее хозяйка не рехнулась окончательно. Потом она ловко накрутила кончики локонов Джасинты себе на пальцы и стала расчесывать каждый локон, хотя волосы все еще были довольно влажные. — Да, здесь очень красивые покои.

— Снаружи тоже красиво. Для него… для него здесь все совершенно.

— Для него — да, мадам. Но не для кого-либо еще. Да, да, только не для кого-то еще. Уж поверьте мне на слово, мадам. Я тут уже достаточно давно.

— Давно? — переспросила Джасинта, делая Бет знак, чтобы та перестала ее причесывать. — И сколько же времени ты здесь находишься?