Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

— Ну, как вам сказать… Я даже не помню, сколько лет я нахожусь здесь. Знаете, я почти не умею считать. Но когда умерла — это помню. Это случилось двенадцатого марта 1643 года. Меня сожгли, как ведьму, мадам.

— Сожгли, как ведьму?! — прошептала Джасинта. Ее темные глаза расширились от изумления, и тут она почувствовала по отношению к служанке какой-то непонятный страх. — Значит, ты была ведьмой?

— Да нет же, мадам, конечно же, нет, — захихикала Бет. — Не была я никакой ведьмой. Они сказали, что я переспала с дьяволом, и сожгли меня. Ну и умора же все это, мадам, ведь я ни разу не спала с ним ни там, ни здесь, с тех пор как попала сюда.

Услышав эти слова, Джасинта прищурилась, и вдруг неожиданно обе женщины рассмеялись. Они смеялись долго, постепенно проникаясь друг к другу сильной симпатией.

— А он пытался это сделать с тобой? — поинтересовалась Джасинта.

— Ни разу, мадам. Ни когда я была жива и ни разу с тех пор, как я умерла, несмотря на то что я умерла, так сказать, из-за него.

— Тссс, — прошептала Джасинта, вставая и качая головой. — Ведь это ему нравится. Он очень любит это. Как ты думаешь, он когда-нибудь сделает это с тобой?

— Никогда, мадам. Иначе он не поставил бы меня на такого рода работу. Да вы посмотрите, какая между нами разница! Я недостаточно красива для него. Он любит таких женщин, как вы… или как миссис Энсон. Ну это та, из соседних покоев. — И Бет кивнула в направлении стены. При упоминании о матери Джасинта почувствовала, как сердце чуть не выскочило из груди, словно сначала кто-то грубо сжал его в кулаке, а потом попытался выдернуть из тела. Она поспешно подошла к окну, раздвинула занавеси — настолько, чтобы заглянуть в него, и увидела, что буря почти закончилась. Где-то далеко вспыхнула одинокая молния, словно передав от бури прощальный привет, ибо, сверкнув на мгновение, она тут же исчезла за горами. Прозвучал последний приглушенный рокот грома, похожий на шепот; ливень кончился, превратившись в небольшую изморось. Джасинта вновь задвинула занавеси и повернулась к Бет.

— Ты сказала, что ему нравится миссис Энсон? — переспросила она нарочито безразличным тоном, чтобы не выдать своего волнения.

Подойдя к туалетному столику, Джасинта уселась на изящную мягкую табуреточку, отделанную бахромой, и стала заниматься своим лицом, немного наклонившись вперед, чтобы лучше видеть себя, снова восхищаясь своей красотой. «Он не бросит меня», — думала она при этом, сама удивляясь своей дерзости и самоуверенности.

Бет ходила по комнате, зажигая лампы так, что теперь комнату охватил мягкий интимный полумрак. Потом начала собирать с пола одежду Джасинты и относить ее в ванную.

— Нравится ли она ему? — переспросила Бет, подойдя к Джасинте и бросая на нее подозрительный взгляд. В руках она держала мокрую нижнюю юбку хозяйки. — Ему не нравится женщина так, как это представляете себе вы. Ему нужно женское тело, вот и все. И миссис Энсон нравится ему не больше какой-нибудь другой женщины.

Джасинта ощутила легкое нервное потрясение и тревогу, показалось, что волосы зашевелились у нее на голове.

— Неужели? — спросила она, не глядя на Бет и продолжая разглядывать себя в зеркале. Потом взяла с туалетного столика хрустальный, оправленный в золото флакончик с розовой водой и слегка натерла ею уши, запястья и горло.

— Правда, по-моему, он бывает с ней чаще, нежели с другими, с тех пор как она появилась здесь. Конечно, можно сказать, что иногда он пренебрегает ею сразу по нескольку недель, может, месяцев, а может, даже и лет… — Бет пожала плечами. — Не знаю. Но он таков, каков есть. Не знаю, хорошо это или плохо, но я рада, что не отношусь к тому типу женщин, которые ему нравятся, мадам.

Джасинта пристально посмотрела на нее.

— Значит, ты рада? Ты хочешь этим сказать, что предпочла бы не испытывать ни радости, ни горя? И существовать без наслаждений, чтобы избежать боли?

— Именно так, мадам.