Непутевая - Лиза Альтер (1997)

На ходу застегивая куртку, он сбежал с крыльца и около рассыпавшейся на тысячу осколков ледяной скульптуры столкнулся с Эдди. Она показала ему кулак с какой-то зажатой в нем бумагой и крикнула: «Передай своим дружкам, чтоб катились к дьяволу!»

Он испуганно повернулся ко мне.

— Послушайте…

— Идите, идите, — мрачно ответила я.

Он уехал. Эдди повернулась ко мне.

— Значит, это продолжается, стоит мне уехать? Коварная сучка! Но я поймала тебя!

— Ничего не продолжается, Эдди…

— Заткнись! Я бедна, но не дура! Я видела, как вы переглядывались, ни дать ни взять сообщники! Я видела, как он застегивает куртку! Не ври мне, шлюха!

— Сама заткнись, маньячка! — Мне ничего не оставалось, как пойти ва-банк. — Я никому не вру, и меньше всего тебе! Не ты ли разглагольствуешь о слиянии с народом? Вот что, Эдди, до сих пор я мирилась с твоей ревностью, но сейчас ты меня достала! Богом клянусь, я тебе не изменяла, но ты сама толкаешь меня в постель Айры Блисса.

— Перестань, — явно не ожидая от меня такого отпора, пробормотала она.

— Не перестану. Я объясняю тебе, чем все это может кончиться. Обрисовываю развитие наших отношений, чтобы оно не оказалось для тебя сюрпризом, если все обернется не так, как ты запрограммировала.

Мы стояли над кучей ледяных осколков и гневно смотрели друг другу в глаза. Я вся дрожала.

— Господи, — сказала я, истощив весь запас ярости, — я окоченела. Пойдем, я объясню, зачем он приходил.

Мы сели у плиты: Эдди, я и Лаверна.

— Сначала я объясню, что случилось, — сухо начала Эдди. — Мы пришли в офис и увидели, что окно разбито, замок сломан, а мебель, стены — все измазано красной краской. Литература порвана в клочья, многое уже сожгли в ведре, на полу валяется пепел, а на одной стене надпись: «Аборт — это убийство! Убирайтесь, сучки!»

— Бог мой, — простонала я. — Наверное, мы ошиблись.

— Мы? Чего можно ожидать от этих фашистов? — Я не стала напоминать, что эти «фашисты» и есть надежда левых радикалов.

— Прочти.

Детским, почти неразборчивым почерком на куске украшенной цветочками розовой бумаги было написано: «Дорогие соевые бабы! Если вы хотите, как все нормальные люди, создать в нашем городе семьи, ходить в нашу церковь и посылать в нашу школу детей — добро пожаловать в Старкс-Бог! Но если вы хотите разрушить Семью и бросить вызов Богу, мы не позволим развращать наших детей. Это только предупреждение. Искренне ваши, обеспокоенные граждане».

— По-моему, это слишком, — пробормотала я.

— Понимаешь теперь, почему я так рассвирепела, увидев здесь эту свинью? Прости, Джинни.

— Ничего. Все в порядке.

— Так что этот паразит здесь делал?

— Ты не поверишь, но он приезжал извиниться. Без шуток. И еще — продать нам пожизненный страховой полис.

— О нет! — простонала Лаверна.

— Ты не купила его?

— Нет. Мы только обсуждали эту возможность.

— Пожизненная страховка! — поморщилась Эдди. — Как по-буржуйски!

— Отлично. Продолжай. Но что будет с фермой Свободы и с тобой, если я умру?

— Умрем вместе с тобой, — засмеялась Эдди. — Я-то уж точно брошусь в твой погребальный костер.

— Нет, правда?

— Что-нибудь придумаем, Джинни. Не думай, что ты незаменима.

— Примерно через семьдесят лет я верну все свои деньги, — задумчиво проговорила я. Лаверна и Эдди упали от смеха со стульев.

Наконец Эдди успокоилась и серьезно сказала:

— Нам не придется покупать полис.

Я пожала плечами.

— Что ж, но, по-моему, ему нужно об этом сказать. Он — страховой агент.

— Нет. Он не страховой агент.

— О чем ты?

— Ты когда-нибудь слышала о пожизненном страховании женщины в пользу женщины?

— Но мы же свободные женщины!

— О чем он тебя спрашивал?

Я постаралась вспомнить всю сцену.

— Спросил, на что мы живем и кто здесь живет.

— Вот оно! Я так и знала! Он — агент ФБР.