Западня - Западня (1996)

По освещенным свечами стенам метались тени людей в рабочей одежде, суетившихся вокруг мерцающей в полутьме желтовато-белой мраморной плиты. Пол и потолок были расписаны причудливыми изображениями римских богов. По стенам сочилась влага, стекая в узкий желоб. Пахло землей и сыростью. Снаружи завывал ветер, словно злясь, что не может ворваться в оскверненную гробницу. Но Пол ничего этого не замечал, даже не обратил внимания на то, что люди у плиты прервали свою работу. Его взгляд был прикован к великолепной статуе в глубине пещеры. В золотых лучах прожекторов алебастровое лицо казалось в одно и то же время и живым, и неземным, демоническим. Мраморные губы словно разговаривали с ним, маня в глубь пещеры; глаза смотрели со слепым обожанием. Пол был совершенно околдован. Он затаил дыхание, но мрамор цвета слоновой кости излучал такую энергию, что, казалось, дышал вместо него и беззвучно что-то шептал — может быть, даже угрозы. Никогда еще Пол не видел такого сочетания красоты и порока.

— Оливия! — выдохнул он.

— Да, Оливия.

Чары развеялись. Пол обернулся; острая боль пронзила сердце. Серджио! Старший брат, которого она считала гением! Сын, к которому стремилась, из-за которого Пол убил ее. Убил собственную мать.

Бархатные глаза смотрели на него с улыбкой. Пол впился взглядом в идеально красивое лицо и почувствовал, как утихает бушевавшая в сердце ярость.

— Я думал, ты никогда не придешь, — мягко вымолвил Серджио.

— Меня никто не звал.

— А теперь позвали?

Пол вздернул брови и перевел взгляд на мраморную плиту, а затем — на помощника Серджио, чьи близко посаженные глаза не мигая следили за ним.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ясно.

Серджио кивнул своему помощнику; тот вместе с остальными скрылся в темном проходе в дальнем конце пещеры. Пол и Серджио остались одни — двое прекрасных мужчин, и похожих, и очень разных, как две стороны одной медали, отчеканенные одной и той же рукой из одного металла. Два совершенных творения одного мастера. Энергия, бьющая из глаз Серджио, схлестнулась со столь же мощной, бьющей из глаз Пола. Между ними как будто велся безмолвный спор. Серджио первым отвел глаза — но не в знак поражения, а торжествуя победу. Он добровольно уклонился от поединка и, прислонившись к стене, сложил руки на груди.

— Садись.

Пол сел туда, куда Серджио показал взглядом, — на мраморную плиту.

— В последний раз ты приходил сюда ребенком. И так хорошо запомнил дорогу?

Пол кивнул и перевел взгляд на статую Оливии.

— Мне следовало догадаться, что она здесь. Такую же участь ты готовил Элен, если бы она приехала?

— Нет.

— А какую же?

— Никакой. У меня не было далеко идущих планов. Все, о чем я мечтал, это спокойно творить. Она хотела создать мне условия.

— Ты никогда по-настоящему не любил — и прекрасно обошелся без нее!

— Конечно.

Ветер усилился; отблески свечей метались по стенам, когда ветер проникал через загородившие вход ветви.

— Все это в прошлом, — мягко произнес Серджио. — Ты поступил так, как считал нужным, и я не держу зла. Ты хотел просить о помощи?

Пол долго буравил брата взглядом, исполненным подозрительности и в то же время любопытства, — словно оценивал его способность удивляться.

— Я хочу предстать перед судом по обвинению в убийстве.

На лице Серджио не дрогнул ни один мускул.

— Решил признаться?

— В этом случае мне грозило бы длительное тюремное заключение. Нет, я хочу, чтобы ты здесь кое-кого спрятал и сообщил в полицию, что я ее убил. А по окончании судебного процесса отпустил на свободу.

— Вот как? И кто же эта особа?

— Ее зовут Мадлен Дикон. Вижу, ты о ней слышал. Спрячь ее и дай свидетельские показания, что я ее убил.

— А как же труп?

— Я признаюсь в убийстве, но откажусь отвечать на вопросы о местонахождении тела.