Счастливый билет - Маурин Ли (2012)

— Э-э, милочка, залезайте побыстрее, — сказал он. — На переднем сиденье у меня лежит плед. Вот, возьмите его и хорошенько закутайтесь. Господи Иисусе, вы так стучите зубами, что люди подумают, будто у меня сзади оркестр наяривает румбу.

Мужчина склонился над Лизой и помог ей укрыть ноги клетчатым шотландским пледом. Она почувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы. Жители Ливерпуля и впрямь были солью земли.

— Ну-ка, милочка, хлебните вот этого. — Мужчина протянул ей бутылку виски. — Это согреет вам душу и сердце.

Лиза взяла бутылку. Губы у нее онемели, и виски пролилось на подбородок, когда она сделала несколько глотков. Водитель сел за руль и вывел машину с привокзальной площади.

Он болтал не умолкая до самой больницы. Откуда она приехала? Из самой Калифорнии? Господи Иисусе, неужели она забыла о том, что погода не везде одинаковая? Разве она не знала, что в Ливерпуле зимой холодно?

— Мне следовало бы знать об этом, ведь я здесь родилась, — ответила Лиза.

— Выходит, вы избавились от акцента?

— Я уехала отсюда давным-давно.

Зачем же тогда она вернулась, полюбопытствовал мужчина. А, умирает мама. Как печально. Но какая же она славная дочь, раз прилетела к своей маме из самой Калифорнии!

— Она наверняка будет очень рада видеть вас. В какой она палате?

— Понятия не имею, — призналась Лиза. — Меня никто не ждет.

— Когда через минуту мы приедем в больницу, оставайтесь в машине, а я наведу для вас справки, а потом подвезу к самым дверям, чтобы вы не бродили по такой холодине от одного здания к другому. Как ее зовут, милочка?

— О’Брайен. Китти О’Брайен. Большое вам спасибо, вы — ангел.

Мужчина рассмеялся.

— Обязательно расскажу своей женушке, что возил в своей машине леди из самой Калифорнии и что она назвала меня ангелом.

Когда они приехали в больницу, водитель выскочил из машины и исчез. Его не было несколько минут. Вернувшись, он сообщил:

— Ваша мать лежит в палате Ф-2. — И подвез Лизу к самой двери.

После того как она ему заплатила, он вдруг сказал:

— Послушайте, милочка, моя смена заканчивается только в восемь часов утра. Вот, держите номер телефона моей компании. Если захотите уйти пораньше, позвоните и попросите Сэма, и если я буду свободен, то подъеду и заберу вас. Договорились?

Лиза слышала, как гудят лампочки в гирлянде на елке, стоящей в вестибюле. Но, за исключением этих звуков, в больнице царила жутковатая, мертвая тишина, и стук шагов по выложенному плиткой полу гулким эхом метался по пустынным коридорам, когда Лиза, следуя указателям, шла к палате Ф-2.

Лиза прошла мимо освещенной стеклянной будки, в которой за столом сидела медсестра и что-то писала. Заслышав ее шаги, женщина вздрогнула и испуганно подняла голову. Устыдившись, Лиза двинулась дальше на цыпочках, пока не подошла к дверям палаты матери.

Она уже подняла руку, чтобы толкнуть вращающиеся двустворчатые двери, как вдруг мужество покинуло ее. Проделав путь длиной в несколько тысяч миль, Лиза не могла заставить себя преодолеть последние несколько ярдов. Как сейчас выглядит мама? Ведь прошла почти четверть века с тех пор, как они виделись в последний раз.

Дверь отворилась, и молоденькая медсестра, испуганно вскрикнув, отпрянула.

— Извините, вы меня напугали. Кого вы ищете?

— Свою мать, миссис О’Брайен.

— Она лежит на первой кровати. — Медсестра выглядела на удивление бодрой, учитывая поздний час. — Ее дочь вот уже несколько недель приходит сюда каждый день. Я только что уговорила ее пойти домой и немного поспать.

— Какая дочь — Нелли?

— Извините, но я не знаю ее имени. У нее рыжие волосы.

— Тогда это Джоан.

— Должно быть, миссис О’Брайен замечательная мать. У нее бывает больше посетителей, чем у всех остальных пациентов вместе взятых.

— Так оно и есть.