Кимоно - Джон Пэрис (1997)

— Старик говорит, что это значит толкнуть его с обрыва в пропасть. Он болтает о том, что выйдет в отставку.

— Можно ли вообще что-нибудь сделать?

— Ничего! Пусть женится на ней! Это испортит, конечно, его дипломатическую карьеру. Но ему скоро надоест, когда она примется дурачить его. Он разведется с ней и отдаст всю жизнь музыке, которой, конечно, она и принадлежит. Люди вроде Реджи Форсита, собственно, и вовсе не вправе жениться.

— Но вы уверены, что она хочет выйти за него замуж? — спросил Джеффри. И он передал ей свой разговор с Яэ этим утром.

— Это очень интересно и утешительно, — сказала ее превосходительство. — Так, значит, она пробует сейчас свою силу на вас.

— Этого не может быть! — вскричал Джеффри. — Как! Ведь она знает, что Реджи мой лучший друг и что я женат.

Судейские черты лица леди Цинтии осветились ее юридической улыбкой.

— Вы провели столько сезонов в Лондоне, капитан Баррингтон, и до сих пор еще так невинны.

Они проходили в молчании мимо террас храма по извилистой деревенской улице.

— Капитан Баррингтон, хотите сыграть роль настоящего героя, настоящего театрального героя, из тех, что восхищают галерку.

Джеффри был сбит с толку. Что это, разговор внезапно переходит к любительскому театру? Леди Цинтия ведь любительница крутых поворотов.

— Слыхали вы когда-нибудь о Мэдж Карлайль, — спросила она, — или это было еще задолго до вас?

— Я слышал о ней. Она была знаменитой лондонской кокоткой в дни, когда носили бакенбарды.

— В возрасте сорока трех лет Мэдж решила выйти замуж в третий уже или четвертый раз. Она нашла очаровательного молодого человека с большими деньгами и благородным сердцем, который поверил тому, что Мэдж — женщина оклеветанная. Друзья были очень опечалены участью молодого человека, и один из них решил устроить торжественный обед по случаю помолвки. Посреди празднества явился к влюбленному посланный, под каким-то предлогом вызвавший его домой. Когда он ушел, все остальные принялись наперебой наливать бедной Мэдж всякие напитки. Пить-то она очень любила. Шутка удалась великолепно. Затем один из гостей, прежний любовник Мэдж, намекнул ей, что наверху имеется роскошная спальня. Ведь это же будет просто шуткой! И притом в последний раз! Прощание с прежними днями и тому подобное. Другой гость послал как можно скорее привести молодого человека. Он приехал, увидел все собственными глазами, и брак расстроился.

— Но что он подумал о своих друзьях? — спросил Джеффри. — Кажется, что такая шутка-выходка достаточно низка.

— На время он был очень опечален этим, — сказала леди Цинтия, — но потом понял, что они были герои, настоящие театральные герои.

— Похоже на дождь, — сказал Джеффри, испытывавший некоторое смущение.

Они повернули назад, разговаривая о лондонских знакомых. Первые капли начали падать, когда они проходили в калитку; и в дом они вошли при раскатах грома. Реджи был один.

— Я вижу, что моя судьба решена, — сказал он, поднимаясь, чтобы встретить их. — Сами небеса пылают в час смерти принцев.

Глава XIX

Яэ Смит

Схватил я вора,

Взглянул в лицо, и был он —

Мое дитя родное.

Для Реджи наступила целая неделя очень тяжелой работы. Посол вызывал его из дома под всевозможными предлогами — от политического убийства до производства целлулоида. Это было частью плана леди Цинтии. Она решилась как можно чаще оставлять вместе одних Яэ Смит и Джеффри Баррингтона и ожидать последствий, каковы бы они ни были.

Тогда Яэ, хотя у нее была собственная комната в отеле, стала почти обладательницей дачи Реджи. И завтракала, и обедала она там, и проводила там почти всегда время после полуденной сиесты. Проводила с Реджи и целые ночи, так что их отношения не могли быть больше секретом даже для очень заботившегося о скромности Джеффри.