Кимоно - Джон Пэрис (1997)

Чтобы помочь своим мыслям, мистер Фудзинами вынул ящик, в котором находилась тонкая бамбуковая трубка, называемая по-японски «кисеру», с металлической чашечкой, размером и формой походившей на желудь. Он положил в эту чашечку щепотку табака, напоминающего по виду жесткие коричневые волосы. Он зажег ее тлеющим угольком из жаровни. Сделал три затяжки, выпуская дым медленно изо рта густыми серыми клубами. Затем тремя резкими ударами о деревянный край жаровни выбросил из трубки тлеющий комочек табака. Исполнив ритуал, он опять вложил трубку в ее ножны из старой парчи.

Адвокат перевел дыхание и склонил голову.

— В семейных делах, — сказал он, — трудно человеку со стороны советовать главе семьи. Но в эту ночь я видел сон. Я видел, что англичанин был отослан назад в Англию и что Асако-сан со всеми ее деньгами опять в семье Фудзинами. Конечно, глупый сон, но хорошая мысль, я думаю.

Мистер Фудзинами размышлял, наклонив голову и закрыв глаза.

— Ито Кун, — сказал он наконец, — вы в самом деле великий изобретатель. Каждый месяц вы делаете сотню изобретений. Девяносто из них неосуществимы, восемь неумны, но парочка — мастерские вещи.

— А это? — спросил Ито.

— Я думаю, это неосуществимо, — сказал его патрон, — но это стоит попробовать. Было бы, без сомнения, очень выгодно отделаться от иностранца. Он большая помеха и может стать даже опасным. К тому же в семье Фудзинами мало детей. Где нет сыновей — там желательны даже и дочери. Если бы у нас была эта Асако, мы могли бы выдать ее замуж за человека влиятельного. Она очень красива, богата и говорит на иностранных языках. Это было бы нетрудно. Ну а теперь, как обстоят дела с Осакой?

— Я слышал сегодня утром от моего приятеля, что есть хорошие новости. Губернатор позволит открыть новый увеселительный квартал в Тобита, если согласится министр.

— Это-то пустяки. Министр всегда нас поддерживает. Кроме того, разве я не внес пятидесяти тысяч иен в фонды Сейюкай? — сказал мистер Фудзинами, называя политическую партию, располагающую большинством в парламенте.

— Да, но надо действовать быстро, потому что оппозиция организуется. Во-первых, Армия спасения и миссионеры. Затем и наши японцы, японцы, которые кричат, что система официально разрешенной проституции неприлична в цивилизованной стране и что это позор для Японии. И еще, скоро будут перемены в политике и смена министров.

— Тогда мы начнем все сызнова; дадим пятьдесят тысяч иен и другой стороне.

— Стоит ли? — Мой отец говорит, что Осака — золотое дно Японии.

— Сколько ни платить, все равно стоит.

— Да, но мистер Фудзинами Генносуке устарел, и времена переменились.

Хозяин засмеялся.

— Времена меняются, — сказал он, — но мужчины и женщины не меняются никогда.

— Несомненно, — настаивал Ито, — богатые и знатные люди перестали посещать «юкваки»[24]. Мой друг, Сузуки, видел начальника столичной полиции. Он говорит, что не сможет разрешить празднества на следующий год. Говорит также, что скоро будет запрещено выставлять женщин в витринах. Во всех домах будет фотографическая система. Это все признаки перемен. Следовательно, Фудзинами не должны вкладывать новые капиталы в юкваки.

— Но мужчины остаются мужчинами и всегда нуждаются в прачечных для их душ. — Мистер Фудзинами воспользовался фразой, которая в Японии служит обычным извинением для тех, кто посещает подобные заведения.