Наездницы - Энтон Дисклофани (2013)

Сисси была в средней группе. Я заметила ее в соседнем манеже верхом на тощей аппалузе. Во время прыжков короткие каштановые волосы хлестали ее по щекам и закрывали глаза. В продвинутом классе, в который меня определили, было около двадцати девочек, в том числе Гейтс, Леона и девочка по имени Джетти, сидевшая в столовой за одним со мной столом. Продвинутый класс был самым малочисленным, и входившие в него обладали важной привилегией – они ни с кем не делили свою лошадь. Все остальные лошади находились в общем пользовании.

Сисси была самой слабой наездницей в своей группе. Я поняла, что мне будет легче с ней дружить благодаря моему существенному превосходству в верховой езде.

Я наблюдала за мистером Альбрехтом, который негромко, но отрывисто раздавал своим ученицам указания. Он мне нравился. С годами мама все меньше и меньше вмешивалась в мои занятия верховой ездой. И хотя она до сих пор изредка давала мне советы, в основном я всему училась сама. Мистер Альбрехт прошел подготовку в Германии и даже выиграл бронзовую медаль в личном зачете на Олимпийских играх в Бельгии в 1920 году, а также командное серебро. Он уже успел подправить мою посадку и подсказал, как лучше и очень эффектно опускаться в седло. Все лошади в Йонахлосси были чистокровными, а порядок расположения препятствий в манежах разрабатывал специалист из Германии, друг мистера Альбрехта. Конюшни были едва ли не уютнее наших домиков. Коридоры были вымощены кирпичом, а каждое стойло имело два окна, и оба они на зиму закрывались тяжелыми, надежными ставнями. Несмотря на все усилия миссис Холмс, остальные наши занятия по сути были второстепенными по сравнению с верховой ездой. Это стало мне ясно уже в первый день, когда для определения уровня моего мастерства меня освободили от утренних уроков.

Дома папа занимался с нами каждое утро, с семи до десяти, после чего принимал или навещал своих пациентов. Иделла, наша служанка, сервировала стол к завтраку, пока он разъяснял нам, какова идея той или иной книги. Моим соседкам по домику казалось очень странным то, что я никогда не посещала настоящую школу. Но они не понимали, насколько нам с братом повезло: нас обучал отец, который был блестящим учителем и знал намного больше любого из учителей школы в Иматле. Потом я весь день каталась на Саси, а Сэм отрабатывал удары теннисным мячом у стенки гаража и ухаживал за своими животными в террариумах и спасенными им.

– Продвинутые! – окликнул нас мистер Альбрехт. – Идите сюда. – Он хлопнул в ладоши.

Леона вскочила в седло, и на мгновение она вместе со своим конем показалась мне кентавром – наполовину лошадь, наполовину девушка. Вслед за ней все остальные девочки тоже вскочили на лошадей. Гейтс очень здорово смотрелась в седле – стройная, элегантная, с идеально прямой спиной. Коренастая Джетти выглядела мощной всадницей.

Несколько секунд мы стояли на месте, ожидая, пока нам освободит дорожку проезжающая мимо первая группа. Грудь и ноги их лошадей были забрызганы белыми комками слюны. В Иматле в это время дня, когда солнце стояло в зените, все прятались от него в свои дома. Ездить верхом и вовсе было опасно: лошадь могла погибнуть. Летом я вставала раньше всех и каталась на рассвете, до уроков с отцом. Но мне постоянно приходилось вытирать поводья, мокрые от пота Саси, старым носовым платком. Впрочем, мы с Сэмом все равно изредка выбирались на прогулку днем, и тогда у нас кружилась голова, как от жары, так и от осознания опасности нашей затеи. Если бы мама об этом узнала, она пришла бы в ярость. Солнце палило так сильно, что мозг как будто закипал, а все тело горело изнутри. Мы карабкались на какой-нибудь дуб, при этом я заманивала Сэма все выше и выше, а потом часами лежали в развилках веток, пытаясь заметить внизу хоть малейшие признаки жизни. Но к этой жаре были нечувствительны только рептилии – совершенно безвредные толстые черные змеи и юркие ярко-зеленые ящерицы.