Наездницы - Энтон Дисклофани (2013)

Вальсы звучали один за другим. Я танцевала еще с тремя мальчиками. Один сделал комплимент моим медным волосам, он так и сказал – медные, у другого были такие влажные и скользкие руки, что мне казалось, будто я трогаю змей. После того как танец с ним завершился, я решила больше не танцевать до конца вечера. Заметив, что мальчики не могут или не хотят приглашать сидящих на стульях девочек, я уселась на один из стульев и принялась болтать с Хенни, оживленно критиковавшей платья девчонок. Одновременно я погрузилась в грезы, представляя, что отец может в любую минуту войти в дверь – после этого танца, нет, перед этим, а сейчас, посреди этого бесконечного вальса, он не станет нас беспокоить. Ему так сильно захочется меня увидеть. Возможно, с ним будет и мой брат. И тогда все девчонки увидят, какой он красивый. А может, они приедут все вместе – папа, мама и Сэм, и я тут же забуду все обиды и навсегда распрощаюсь с Йонахлосси.

Мэри Эбботт совсем одна стояла у двери, нервно постукивая носком поношенной черной туфли о пол, как будто ей не терпелось уйти отсюда. Мне стало жаль ее. Я знала, что мне будет непросто пройти через весь зал и постоять рядом с ней. Еще одно испытание, которое покажет, какая я на самом деле. Но я знала, что на самом деле не имеет никакого значения, подойду я к ней или нет. Я уже провалила свой экзамен дома, и прощения мне нет.

Мечтая о том, как за мной приедут родители, я испытала душевный подъем, но теперь я снова ощутила всю глубину своего несчастья. Вид Мэри Эбботт, мое желание помочь ей и моя нерешительность, грезы об отце, являющемся посреди танца, – все это были лишь фантазии, созданные моими мозгами, с которыми явно было не все в порядке.

Я посмотрела на пол, на свои красивые туфли, которые до этого вечера обувала лишь однажды – на Пасху, когда я сидела между Джорджи и Сэмом. Когда я снова подняла голову, я уже решила. Я пройду через зал, старательно обходя танцующих, и по-дружески поддержу Мэри Эбботт.

Но в этом уже не было необходимости. Рядом с ней стоял мистер Холмс. Он улыбался, обводя широким жестом зал, Мэри Эбботт что-то говорила, а он ее внимательно слушал. Копна темных волос и густые брови делали его необычайно красивым. У него был немного искривленный нос, и я подумала, что он, наверное, сломал его, занимаясь спортом.

Мэри Эбботт уже улыбалась. Мистер Холмс кивнул в сторону стульев и предложил ей взять его под руку, после чего проводил ее до стула, подождал, пока она сядет, и сам расположился рядом. Я поняла, что он тоже заметил ее беспокойство и ему тоже стало ее жаль. Но, в отличие от меня, он не стал медлить с утешением. Интересно, как он поступил бы на месте моего отца? Возможно, его доброта разлетелась бы в клочья, не выдержав столкновения с испорченностью дочери.

А пока, видя, с какой заботой он отнесся к одной из нас, я поняла, что очень соскучилась по дому. Это напомнило мне о том, что когда-то я то и дело ощущала чью-то заботу. Я смотрела, как он что-то рассказывает Мэри Эбботт, и мне очень хотелось знать, о чем они говорят. Мне уже было известно, что Мэри Эбботт не умеет поддерживать светские разговоры ни о чем, и в этот момент мне хотелось превратиться в Мэри Эбботт, в девушку, которой что-то негромко рассказывал мистер Холмс.

– А ты как думаешь, Теа?

Я неохотно повернулась к Хенни.

– Хм-м-м?

– Разве ты не находишь, что это платье слишком дорогое для Сисси? Она хвастается своими слишком дорогими платьями и выглядит при этом ужасно глупо.

Ее голос ожесточился.