– Это идеально, – прошептала она, прижимаясь к напряженным мышцам моего предплечья.

Я не осмелился ее отпустить и придерживал, пока она садилась в кресло. У нее до сих пор была довольно высокая температура, но по сравнению со вчерашним днем больной Лайла почти не казалась. Несмотря на холодный воздух, дышалось ей куда лучше. Состояние ее совсем не соответствовало прогнозам Линн.

– Идеально для чего? – спросил я.

Меня приводило в недоумение несоответствие между ее словами, трепетным, пахнущим мандаринами дыханием на моем лице и просветленным, вполне довольным жизнью выражением ее лица.

Пета решилась выйти из дома на холодную темную террасу.

– Что такое? – спросила она.

Спросонья она говорила настолько невнятно, что речь матери ничем не отличалась от речи дочери.

– Не знаю, – ответил я.

Лайла позволила шуму волн, разбивающихся внизу о берег, заполнить паузу, наступившую после вопроса.

– Я скоро умру, мам, – наконец тихо сказала Лайла.

Услышанное коренным образом изменило мое восприятие происходящего.

– Ты не можешь знать наверняка, – порывисто произнес я.

Я сильнее сжал ее тело в своих объятиях. Она слабо покачала головой, покоящейся у меня на плече.

– Я знаю, Каллум.

Пета протиснулась в узкое пространство с другой стороны от дочери. Я почувствовал, как ее руки скользят, обнимая Лайлу.

– Прощай, мой красавица-доченька, – прошептала она. – Я горжусь тобой. Ты смогла поступить так, как надо.

Воцарилось молчание. Я еще до конца не проснулся. Мной овладели замешательство и душевные терзания… А потом я осознал, что дыхание Лайлы постепенно замедляется… Промежутки между вдохом и выдохом становились все продолжительнее… Прямо в моих объятиях та, которую я всеми силами желал удержать в своей жизни, ускользала из нее. Я обнял ее крепче и уткнулся лицом ей в волосы.

– Пожалуйста, Лайла, – прошептал я.

Я разрыдался у нее на глазах. Это уже не напоминало несколько непрошенных слезинок. Я утратил над собой контроль. Лайла пришла в себя. Первые настоящие лучи осветили горизонт. Она взглянула на меня и улыбнулась.

– Это того стоило, Каллум… стоило задержаться на несколько лет, чтобы тебя встретить…

Голос ее был ужасно слабым. Затем ее веки затрепетали и закрылись. Я встряхнул ее. Пета сильно сжала мне руку. Поверх головы дочери она окинула меня таким взглядом, что я умолк.

Смерть пришла, и я не мог и не должен был с ней бороться.

– Я тебя люблю, – прошептал я.

Возможно, я это прокричал… Не знаю. На ее сонном лице еще на мгновение застыла легкая улыбка, а потом время между ее едва слышными вздохами стало увеличиваться все быстрее. Оно растянулось до нескольких секунд… А затем я убедился, что она мертва.

Но я все ждал и ждал, когда же Лайла снова очнется. Солнце поднялось над горизонтом. Теперь мы сидели в гробовом молчании. Я поймал себя на том, что с замиранием сердца вслушиваюсь, не начнет ли она снова дышать. Нет, не начала. Вдруг воздух со свистом покинул ее легкие. Этот звук потом в течение долгих месяцев звенел у меня в ушах.

Лайла, моя милая Лайла, непревзойденная Лайла умерла на рассвете.

* * *

Когда я вновь обрел способность двигаться, я отнес тело Лайлы обратно на постель. Мне показалось, что теперь она стала даже немного легче той живой Лайлы, которую я полчаса назад выносил на террасу.