Призрак острова - Ким Уилкинз (2008)

Может быть, мой отец и брат забрали тебя с собой в Асгард. Хотя я знал, как в Валяскьяльве обращались с пленниками, я все же обрадовался этой мысли. Если бы ты была жива, я мог бы помогать тебе, мог бы разговаривать с тобой, обнимать тебя. Если бы и ты стала мертвой, ты была бы навсегда отделена от меня.

Я собрал все свое мужество и направился в лес искать тебя. До последнего момента я надеялся, что ты выжила; убеждал себя, что это не ты, когда в лунном свете у подножия горы увидел твои светлые волосы.

Но это была ты. Я подбежал и упал на колени. Один сотворил это. Я знал, что это была его работа. Должно быть, ты убегала от него, а он зарубил тебя топором, нанеся удар в спину. Кровь запачкала твои волосы, но собаки не нашли тебя. Я перевернул тебя, прижал к себе и плакал как ребенок. Ночью были заморозки, иней, покрыл верхушки деревьев. Ты была холодной, твоя голова болталась, а кожа была не молочного цвета, а синего. Моя одежда была в грязи и в крови, и я дрожал от холода и от шока. Мне не было утешения. Я положил тебя на землю и сидел рядом. У меня словно помутился рассудок.

Что-то мелькнуло впереди. Я поднялся, подошел ближе и увидел меч, выброшенный морем на берег, в пяти шагах от того места, где ты лежала. Я схватил его и почувствовал знакомое ощущение в руке. Теперь только одна мысль вертелась у меня в голове: воткнуть лезвие в сердце моего отца.

В Валяскьяльве я оставил Арвака рядом со стойлом. Соленый ветер высушил мое горло и последние слезы на моих щеках. Когда я ворвался в дом, сердце стучало у меня в ушах. Темные тучи нависли над морем, закрыв звезды. Моим намерением было убить отца, отравить и разрушить наш мир. Он знал, что я иду, поэтому, когда я приближался к дому, начал грохотать гром и молнии разрезали небеса.

Факелы все еще горели, чаши с медом стояли на столах, но в доме было тихо, как на кладбище.

Двадцать слуг отца стояли перед его дверью.

— Отойдите в сторону! — крикнул я, достав меч и заметив пятно твоей крови на моем запястье.

Они молча смотрели на меня.

— Отойдите в сторону, наконец, или я снесу вам головы!

Один из них, уже седой мужчина, вышел вперед.

— Ты не войдешь в покои своего отца, — сказал он.

— Отойди, старик.

Он покачал головой. Внутри у меня бушевал ураган боли, гнева и несправедливости, и я проткнул его мечом. Когда я откинул его тело в сторону, другой встал на его место.

— Ты не войдешь в покои своего отца.

Один за другим они выходили вперед, и я убивал их, даже не задумываясь, пока их не осталось всего пятеро. Тогда дверь тихо отворилась. Мое сердце подскочило, но он не появился. Дорогу мне преградили еще десять слуг.

Наконец, до меня стал доходить смысл всего происходящего. Эти добровольцы падали в бассейн из крови, и я понял: Один хотел, чтобы я убил их. Он хотел, чтобы я снова стал убийцей, его сыном, неспособным любить. Я посмотрел вокруг себя. Кровь была у меня на языке, на коже. Моя обувь была пропитана ею.

Я пытался стать кем-то другим, но с легкой подачи отца снова вернулся к себе прежнему.

Я больше не мог дышать этим воздухом.

Тихо повернувшись, я выбежал и покинул дом своего отца.

Глава 24

Виктория, на этом месте твои воспоминания прекращаются. Из-за моего отца ты попала в тот мрачный мир, где нет ни мыслей, ни воспоминаний, ни боли, ни любви. А я был обречен жить и дышать.