Призрак острова - Ким Уилкинз (2008)

— Ну, конечно. Ласки, белки, буревестники, совы. Пойдем, посмотришь берег.

На той стороне озера не было скал, и потому ветер здесь дул особенно холодный и резкий. Повсюду лежал серый песок, омываемый волнами. Я накинула капюшон.

— Видишь, почему я не верю в теорию Магнуса о привидениях, — ворах, приплывающих с большой земли — сказал он громко, будто перекрикивая ветер. — Представь, как можно попытаться причалить здесь на лодке при таком ветре и волнах.

— Думаю, это логичное объяснение.

— Хочешь узнать что-то еще? Ты поймешь. Я обнаружил это, когда рылся в старых журналах, в которых стали записывать события после того, как увидели северное сияние. На самом деле с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года мало что сохранилось из записей.

Я пожала плечами.

— Этого недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Возможно, вор вошел к кому-нибудь в доверие и пользуется этим. Что ты думаешь?

— У меня нет никакой теории. Мне просто это интересно. Так таинственно.

— Все мистические вещи — это всего-навсего научные факты, которые еще не подтверждены документально.

— Послушай, — произнес Гуннар, — а ты неизлечимый скептик, разве не так?

— Королева скептиков, — ответила я важным тоном.

— Жизнь на острове может изменить твои взгляды, — сказал он с улыбкой.

— Сомневаюсь.

Он пожал плечами.

— Холодно. Давай вернемся туда, где не так дует.

— Давай. — Мы пошли к станции. Гуннар рассказывал мне о своих планах на отпуск — он собирался ехать в Амстердам с друзьями из Осло — а мне предстояло пять выходных дней провести в одиночестве, а потом вновь вернуться к бесконечным синоптическим наблюдениям. Ближайшее будущее не предвещало ничего интересного, и я подумала, что если бы я не бросила Адама, то точно вышла бы за него замуж в предстоящие выходные.

Гуннар уплыл на пароме «Ёнсок», и весь остаток своего длинного, длинного уик-энда я провела в своей комнате, находясь почти в депрессии. Паром с продовольствием доставил посылку от моей мамы — я звонила ей и просила передать спальные принадлежности и некоторые другие вещи из дома. Мне хотелось заполнить новое пространство, где я теперь жила, чем-то родным, привычным. Одно утро я писала Адаму длинное письмо, в котором поведала ему о том, как я рада, что мы не поженились, но потом я порвала письмо. Все же у меня хватило мозгов не отправлять это письмо. Бессонница на время покинула меня, и я поняла, что днем Остров Одина нравится мне куда больше, чем в три часа утра.

В свой первый рабочий день после отдыха я занималась ерундой, вернее, у нас было собрание. Большую часть дня я пересчитывала людей, которые собирались в комнате (всего семь человек — Гуннар в отпуске, Марианна обычно находилась в других помещениях); я пересчитывала, сколько пальцев на руках и ногах у тех, кто сейчас в помещении (139 — у Гарстена не было пальца на левой руке); потом каждый из сотрудников по очереди обсуждал с остальными проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться за последний месяц. Я начала рисовать космические корабли в верхнем углу своего блокнота. К тому времени, когда подошла моя очередь, я уже столько всего наслушалась, что никакого желания говорить у меня не было.

— Мне нечего добавить, — сказала я. — Я с большим трудом осваиваю работу.

Магнус посмотрел в свои записи.

— Хм. Ну, в конце месяца, я думаю, вы будете знать не только основы, а уже станете настоящим профессионалом. С двадцать восьмого числа, со среды и до следующей среды, вы будете работать самостоятельно.

— Почему?

— В Швейцарии будет проходить Всемирная конференция по вопросам климата и метеорологии. Почти все наши сотрудники едут туда. Я должен присутствовать и получить награду. Вам придется потрудиться, так как работы немало.

Мне подумалось, учел ли Магнус то, что у меня бессонница и поэтому я могу работать за ночного дежурного — ведь показания приборов нужно записывать и ночью.