Женская месть - Нора Робертс (2002)

– Не совсем так. – Адриенна подошла к елке, чтобы поправить шар в форме слезинки. – Проект несколько изменился и расширился. Собственно говоря, дело идет так хорошо, что я надеюсь, это мероприятие станет ежегодным. – Удовлетворенная, она обернулась. За ее спиной елка отбрасывала мерцающие огоньки. – Ну как насчет того, чтобы выпить эг-нога[13]?

– Дорогая, ты просто читаешь мои мысли. – Селеста сбросила туфли. – Я не надеюсь на то, что осталось немного печенья, которое печет миссис Грейндж.

– Сегодня утром она испекла свежее.

– Принеси-ка его. – Селеста похлопала себя по плоскому животу. – Я теперь снова хожу заниматься в гимнастический зал.

– Сейчас вернусь.

Адриенна бросила на мать беспокойный взгляд и вышла из комнаты.

– Адриенна надеется, что выпадет снег. – Фиби смотрела на окно, пока цветные лампочки, которыми дочь украсила елку, не стали сливаться перед ее глазами в одно радужное пятно.

– Ты помнишь первое Рождество до того, как мы уехали в Голливуд?

– Никогда не забуду, какое лицо было у малышки, когда мы зажгли огоньки на елке.

– И я не забуду.

– Однажды я подарила ей шар, один из тех, что создают иллюзию того, будто идет снег, когда их встряхнешь. Не знаю, куда он делся. – С отсутствующим видом Фиби потерла лоб: где-то внутри, за глазными яблоками, сгущалась головная боль. Кажется, теперь эта боль постоянно ее преследовала. – Я хотела, чтобы Адриенна куда-нибудь отправилась сегодня вечером, побыла среди молодежи.

– Рождество лучше всего проводить в семейном кругу.

– Ты права. – Фиби тряхнула головой с решительным видом, она дала себе слово, что будет веселой. – Но Адриенна так занята последнее время всей этой светской жизнью и благотворительной деятельностью. А когда возвращается домой, то часами сидит за компьютером. Понятия не имею, чем она занимается, но ей это доставляет удовольствие.

– Теперь дело только за тем, чтобы мы с тобой пошушукались и нашли ей достойного молодого человека.

Фиби оживилась.

– О! Это было бы потрясающе! Правда? Мы бы и оглянуться не успели, как стали бабушками.

– Ну уж дудки! Говори только о себе. – Селеста подняла брови и похлопала себя рукой под подбородком. – Мое время для этого еще не настало. Я слишком молода.

– Поздравляю с Рождеством, и давайте выпьем. – Адриенна внесла большой поднос. – О чем это вы шушукаетесь с таким заговорщицким видом?

– Скоро узнаешь, – улыбнулась Селеста. – О господи! Неужели это и есть оно самое, мое любимое печенье?

– Да, печенье для дам с утонченным вкусом. – Адриенна подала ей тарелочку с печеньем и стакан эг-нога. – Выпьем зато, чтобы это было не последнее Рождество в обществе двух моих любимых женщин.

– Не только не последнее, а чтобы их было не меньше дюжины, – возразила Селеста и пригубила напиток.

«Не меньше дюжины!» Эти слова отдались в ушах Фиби, дразня ее и терзая сознание. Она с трудом заставила себя улыбнуться и поднесла стакан к губам. Как подруга могла желать ей еще стольких лет жизни, когда каждый день был для нее пыткой? Но Адриенна не должна об этом знать. Отведя глаза, Фиби заметила, что дочь смотрит на нее с тревогой. Она заставила себя улыбнуться шире, но, когда ставила стакан на стол, рука ее дрожала. И даже тогда, когда Адриенна включила стереосистему, Фиби не смогла расслабиться. Ей казалось, что за ней наблюдают сотни глаз и ждут, что она сделает какую-нибудь ошибку. Если бы она могла выпить хоть один стаканчик, голова ее перестала бы так гудеть и мысли бы не путались.

– Фиби?

– Что? – Она вздрогнула, догадавшись, что проницательная Селеста прочла ее мысли. Ее подруга всегда видела слишком много и хотела слишком многого. Почему все требовали от нее слишком многого?