Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

Фотография оказалась любительским снимком фрагмента той комнаты, в которой они находились, а точнее: крупный план части бордюра (фриза, как окрестила его Марджори) с шествующими на «Виллу Данте» паломниками. На фотографии виднелись аккуратно начертанные тушью схематичные контуры четырех фигур.

Люциус наморщил лоб. Потом его лицо прояснилось, и он начал хохотать.

— Это же мы! — воскликнула Марджори. — Ее последние гости.

В комнату вошла Бенедетта, неся поднос с печеньями и золотистым вином. Люциус положил коробку на стол и поднялся. Он подвел Бенедетту к стене, где вилась нарисованная, исчезая вдали, вереница людей, тянущихся к «Вилле Данте». Последней в ряду была фигурка женщины, которая оглядывалась назад и ободряюще протягивала руку — словно тем, кто следует за ней, — но за ней не было никого и ничего, кроме неясных контуров и бледной зелени травы.

Люциус заговорил со служанкой, и та согласно закивала. Она указала на последнюю фигуру и произнесла, очень отчетливо, «синьора Беатриче». Затем едва не силой потащила американца к веренице фигурок, называя каждого паломника по имени, при этом на ее лице явственно отражалось отношение к каждому. Она с великой гордостью указала на маленькую фигурку в черном.

— Пикассо, — со смехом произнесла она.

— Уф! — Банкир высвободился из ее хватки и взял рюмку с вином. — Задачка решена. Да, все эти люди — друзья хозяйки, которые гостили здесь, на вилле, в разные годы. Некоторых из них изобразила собственноручно сама Беатриче Маласпина, других — нет, а поскольку среди ее друзей было много известных художников, вот вам несколько изумительных портретов.

— А фигурка в конце, конечно же, она сама. Почему мы ее не заметили?

— Мы не смотрели.

— Она хочет, чтобы вы продолжили этот ряд, — убежденно кивнула Делия. — Хочет, чтобы вы написали нас.

— О, конечно, — съехидничал американец. — Я и Пикассо.

— Я сегодня днем тоже ходила в башню, — сообщила Марджори. — Нашла там пишущую машинку, а к ней — ленту и бумагу, словно все это было оставлено специально для меня. Так что я взяла.

— Я тоже был сегодня в башне, — взял слово Джордж. — Как раз собирался вам сказать. За круглой комнатой есть еще одна, маленькая библиотека с такой коллекцией книг, что не могу описать, вы должны сами увидеть. Среди них… нет, не среди них — просто лежала на полу, прямо у меня под ногами — одна особая книга. Я уверен… учитывая, как много эта женщина о нас знала — не только факты биографии, которые при желании и известных затратах можно раздобыть, но также о наших характерах, мечтах и провалах… Так вот, учитывая все это, я уверен, что книга была оставлена там как послание мне.

— Продолжайте, — кивнула Делия. Он состроил удивленную мину:

— А что продолжать? Что еще можно сказать?

— Вам есть что сказать, — поддержал Делию Люциус. — Выкладывайте начистоту. Что это за книга?

— Библия? — спросила Марджори.

— Тепло. Но не Библия. Это экземпляр «Духовных опытов» святого Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов. — Физик помолчал. — Можно назвать это систематизированной схемой молитвы и познания души, дающей возможность приблизиться к Богу.

— Если у человека есть душа, — уточнила Воэн. — Вы, будучи человеком науки, можете отвергать это положение как полную чушь.

— Кто я такой, чтобы спорить со святым Игнатием?

— И в чем же состоит это послание к вам? — спросила Джессика. — Беатриче велит вам молиться или ходить в церковь?

— Нет, она хочет сказать, что всегда есть несколько способов взглянуть на один и тот же предмет. Только глаз и ум того, кто смотрит, определяют, что мы видим и во что верим, а не сам предмет созерцания.