Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

Джордж вернул на полку книгу, в которую ушел с головой, и уже собрался поспешить из комнаты, когда взор его привлекла еще одна книга — лежащая на полу у двери. Он упрекнул себя за неуклюжесть. Какая небрежность — уронить на пол один их этих бесценных томов! Книга же могла пострадать. Что это за книга? Хельзингер не заметил ее, когда вошел, — его глаза были прикованы к полкам. Джордж наклонился и поднял ее.

Книга не была старой, переплет находился в прекрасном состоянии. На обложке присутствовал знакомый символ из его юности, и, еще даже не раскрыв книгу, ученый знал, что будет написано на титульном листе.

10

Пробежав последние несколько ярдов до моря, Делия бросилась в воду и с такой энергией устремилась прочь от берега, словно за ней гналась акула. Ей хотелось стряхнуть с себя волнение и тревогу, освободиться от проклятых фотографий, жить лишь сегодняшним днем, тем, что няня называла счастливым настоящим.

«Настоящий момент — это единственное, чем ты располагаешь, — любила она говорить, — поэтому никогда не желай, чтобы он поскорее прошел, и не живи вчерашним днем или завтрашним. Вчера уже прошло, а когда наступит завтра, оно уже превратится в сегодня».

Немного напоминало парадоксальные заявления Красной королевы из Зазеркалья. Беатриче Маласпина тоже была отчасти Красной королевой — могущественная, своенравная, непредсказуемая, заставлявшая других плясать под ее дудку. Может, у Алисы… Как там ее звали по-настоящему? Алиса Лидделл. Может, у той Алисы была тетушка, или бабушка, или гувернантка, похожая на Красную королеву? Может, Марджори стоит написать детскую книжку, где главным персонажем будет Беатриче Маласпина, — этакую страшилку, чтобы пугать на ночь маленьких детей.

Провались эта Марджори, с ее ненасытным интересом к чужим жизням! Дело даже не в том, что она отпустила какие-то неприятные замечания, — ее вопросы побудили Делию к самокопанию, чего она предпочла бы не делать.

Тео… одна только мысль о нем лишала день всех его красок. Какая жалость, свирепо думала Воэн, по-дельфиньи кувыркаясь в воде, ныряя на морское дно и взвихряя руками песок вокруг раковин, что Босуэлл тогда не задушил Фелисити! Делия вспомнила, как застала его в тот момент, когда он стискивал руками горло сестры.

Фелисити была уже без сознания. Что произошло бы, не вернись Делия случайно в гостиную за книгой?

— Это просто шутка, — отрезала тогда мать.

И девочка отчетливо услышала собственный голос, звонкий голос восьмилетки:

— Мне не нравятся шутки Босуэлла.

Она вынырнула на поверхность за глотком воздуха, а вместо этого хлебнула воды из накатившей волны. Смигнула воду, и когда замутненный взор прояснился, различила на берегу фигуру.

Люциус — это был он — махал ей, и Делия неспешным кролем поплыла в его сторону.

— Что случилось?

— Я собираюсь в город, позвонить. Хотите присоединиться?

— Мы не успеем. Туда ходьбы полчаса и столько же обратно.

— Успеем, если пойдем быстро.

Воэн прикинула.

— Ладно. Только мне надо переодеться.

— Мне нравится ваш купальный костюм, — заявил Уайлд, подавая ей полотенце, а затем — халат. — Я прежде вас в нем не видел. Вам идут такие цвета.

— Спасибо. — Странно, что он заметил. Большинство мужчин таких вещей не замечают.

— Поделитесь шуткой, — попросил Люциус, когда они шли по пляжу к тропинке.

— Какой шуткой?

— Вы сейчас улыбнулись.

— О, так, ничего. — Воэн пустилась бежать. — Дайте мне десять минут.

Когда, переодевшись, певица спустилась в холл, Бенедетта спорила с Люциусом.

— Говорит, что мы не успеем к обеду и ее паста перестоится, рыба пережарится и она больше не станет нам ничего готовить, кроме тертой репы.