Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

— Как странно, — проговорила она, когда подруги уселись на камне и стали вытирать ноги носовым платком Джессики, — гостить в доме в отсутствие хозяев. Мне так и кажется, что Беатриче Маласпина вдруг войдет в столовую и спросит, хорошо ли нам спалось и есть ли у нас в комнатах все необходимое.

— Пусть лучше не входит. Привидение — это уже слишком.

— Интересно, кому сейчас принадлежит дом?

— Тебе, наверное. Таинственная Беатриче Маласпина могла отписать его тебе в своем завещании.

— С какой стати?

Девушки сидели в уютном молчании, слушая веселое щебетание птиц в кронах ближних деревьев и крики чаек над морем.

Делия подняла лицо к солнцу.

— Не могу поверить, что так тепло. Больше не слушаю эту Бенедетту с ее страхами. И заметь, путеводитель тоже настроен скептически в отношении итальянской погоды, которая, по словам автора, полна неприятных сюрпризов для неосмотрительных путешественников. Он рекомендует теплое нижнее белье и толстые пальто вплоть до самого мая, так как погода на большей части Италии может быть на удивление неуютной.

— Старый зануда.

— Этот автор напоминает мне отца — ты же знаешь, как он подозрительно относится к теплу, солнечному свету и вообще всякой радости. По его мнению, все это ведет к расхлябанности и уходу энергии из ума и тела. А еще в Италии пьют вино — какой ужас!

— Фелисити тоже пьет. В прошлый раз, когда я ее видела, она так глушила коктейли, ты не поверишь. Подозреваю, что она подхватила эту привычку у Тео, он большой любитель коктейлей.

Колдовство разрушились; одна лишь мысль о Тео, простое упоминание его имени лишили день очарования. Делия поднялась:

— Пойдем обратно в дом — будем сидеть на террасе и ничего не делать.

— Мы могли бы осмотреть территорию вокруг дома.

— Потом. У нас уйма времени. Я сбегаю наверх, переоденусь в открытое платье, а ты найди Бенедетту и спроси, на чем нам можно посидеть. Я посмотрю в словаре, как по-итальянски «шезлонг».

Итальянка была полна сомнений также и относительно шезлонгов. Похоже, апрель здесь не подходил не только для того, чтобы гулять у моря, он также явно не годился для сидения на солнце. С большой неохотой она дала указания Пьетро вынести на террасу складные кресла. Сама она шла следом, неся диванные подушки и пледы.

— По-моему, она ждет, что мы укутаемся во все это, как пассажиры на палубе трансатлантического судна, — усмехнулась Делия, беря подушку.

Сдвинув на лоб солнцезащитные очки, Джессика откинулась на спинку шезлонга, лениво уносясь мыслями в никуда. Поразительно, насколько легко здесь оказалось просто быть, существовать — свободной от бесконечной череды навязчивых и утомительных воспоминаний о прошлом, которое она так хотела бы забыть, но которое не желало ее оставить.

— Платяные шкафы в комнатах ломятся от одежды, — обронила Делия. — Ты заметила?

— Наверное, эта Беатриче Маласпина была щеголихой.

— Не могли все вещи принадлежать ей, потому что они разных размеров.

— Значит, другим членам семьи. Или, может, ей приходилось следить за своим весом.

— Она могла, конечно, толстеть и худеть, но вряд ли, могла раздаваться или скукоживаться на несколько дюймов. Божественные вечерние платья из эпохи тридцатых… Ты помнишь, какие они были эффектные?

— О да! А разве ты не тосковала по тем временам, когда надо было наряжаться каждый вечер? Ну а к тому времени, когда мы повзрослели, пришел послевоенный аскетизм и одежда по карточкам.

— У тебя есть несколько прелестных платьев. Вот что значит быть замужем за богатым человеком.

Джессика некоторое время молчала.

— Ричи придется покупать себе новую одежду. Я не говорила тебе, что учинила, перед тем как от него ушла?