Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон (2010)

День быстро угасал, последние лучи солнца превратили небо в пылающее зарево, а потом, с наступлением темноты, сад осветился маленькими огоньками, крохотными точками света. Бенедетта поджарила гору анчоусов, которые были поданы вслед за ризотто с молодым зеленым горошком, а еще вынесла рюмки с местной граппой.

— Светлячки, — восхитилась Делия. — Посмотрите, повсюду — на земле и на листьях. Сотни светлячков.

Сидели молча, наблюдая светлячков, перескакивающих туда-сюда в ласковом тепле бархатной ночи. В этот вечер, когда они вот так сидели все вместе под ясным звездным небом, между ними установилась какая-то непринужденная легкость и простота.

— Вот так я смотрела на звезды в детстве, — вспомнила певица. — Когда в войну выключали свет, казалось, будто где-то там существует какой-то другой мир, который раньше был тебе недоступен. Теперь в Лондоне так много света, что забываешь, как выглядят звезды.

— В Англии они совсем другие, — взяла слово Марджори. — Не такие огромные. Здесь кажется, что можно протянуть руку и сорвать одну из них.

— Сядь, Джессика, взгляни, как небосвод… — произнес Люциус, искоса бросив быстрый взгляд на Джессику.

— Вы это мне? — удивилась она, не дождавшись продолжения фразы.

— Разве в Англии больше не дают хорошего образования?

— Это Шекспир, — пояснила Свифт. — «Венецианский купец». Лоренцо обращается к вашей тезке, Джессика.

Делия подхватила цитату, донося красивым, поставленным голосом музыку стиха:

Сядь, Джессика,

Взгляни, как небосвод

Весь выложен кружками золотыми;

И самый малый, если посмотреть

Поет в своем движенье, точно ангел,

И вторит юнооким херувимам.

Гармония подобная живет

В бессмертных душах, но пока она

Земною, грязной оболочкой праха

Прикрыта грубо, мы ее не слышим.

— Эти красивые строки о музыке сфер. Я учила их в школе. Нам полагалось много учить из Шекспира наизусть, только ты не очень-то прислушивалась, не так ли? Твоя голова всегда была забита цифрами и формулами.

— Математика давалась мне легко, а кроме того, какой смысл тратить время на слова, написанные давно умершим человеком.

— Поэзия — это пища для души, — неожиданно произнес Джордж. — Так всегда учили нас наши духовные наставники, отцы-иезуиты.

— Я уже сделала первый шаг. — Джессика заняла оборонительную позицию. — Прочитала «Ад».

— Ну и?.. — подстегнула Марджори.

— К рифмам надо привыкнуть, верно? Тут дело в Дороти Сэйерс, или так оно на итальянском?

— Эта строфа называется fcrza rinia,[31] — пояснила Свифт.

— Да, это не назовешь успокаивающим чтением. Я думала, поэзия должна умиротворять.

— Какая-то успокаивает душу, какая-то возжигает дух, — кивнул американец. — Шекспир — малый по мне, но только на сцене, а не на странице. Мне нравится смотреть за развитием действия и слушать стихи в актерском исполнении. Вы никогда не подумывали о том, чтобы оставить оперную сцену ради драматической? — обратился он к Делии. — У вас получилось бы, с вашим голосом. Хотя, полагаю, опера во многом похожа. Или там вам полагается просто статично петь?

— Сейчас уже нет, если хочешь остаться в профессии, — ответила Делия.

— Разве это не тяжело? — спросила Марджори. — Петь все эти трагические роли и раз за разом умирать в финале?

— На самом деде это настоящий ад. — ответила Воэн. — Моцарт еще ничего, Моцарт другой. Моцарта я обожаю.

После обеда, со звучащим в голове Моцартом, она поставила на рояль имевшуюся у Беатриче Маласпины партитуру «Волшебной флейты» и заиграла увертюру — скорее для себя, чем для остальных. Уайлд смотрел с интересом, Свифт была погружена в собственные мысли, а Джордж и Джессика с головой ушли в дискуссию о пропорциях и математической стороне ренессансной архитектуры.