Тело Кристины - Макс Монэй (2008)

Я должен выйти во что бы то ни стало. Я просто обязан организовать налет на эту проклятую кухню, иначе я кончу, как коврик из человечьей шкуры на пороге собственной квартиры. Если из меня вынуть все кости, я буду шириной как половик-зебра. Выйти-то не проблема, а ну как мы с ней столкнемся опять? Проведите мне по ребрам, и вы услышите адский грохот, поверьте моему горькому опыту. Она уставится на меня своими глазами, полными ненависти, она польет меня с ног до головы отборной руганью, она пнет меня как следует ниже пояса — ведь для этого не надо даже ногу высоко задирать. Если бы вам вдруг захотелось вытереть об меня ноги, вам бы тоже не пришлось их высоко задирать. Удар по яйцам — это фигня. Ее взгляд — вот что приводит меня в ужас. Кто не испытал, тому не понять. Голубой, бездушный, холодный, как мрамор могильной плиты, цепенящий, как то, что покоится под ней. Взгляд, который заставляет жалеть о том, что я еще не там, под могильной политой.

10

Она бегала по три раза в неделю. И с каждым разом все быстрее. И дольше. Ее ноги наматывали километры мокрого асфальта, ее дыхание сравнялось с ритмом дыхания львицы на помеченной территории. Сам видел, как испуганные прохожие оборачивались ей вслед. И куда девались одышка загнанной лошади, колебания на краю скользких тротуаров, прыжки в сторону от прохожих, которые ее не замечали? Теперь ее видели все и даже специально останавливались, чтобы проводить ее взглядом, пока она не скроется за углом. Так смотрят вслед опасности, чтобы убедиться, что она миновала и можно спокойно продолжать путь. Поверьте мне, ее уверенность в себе приняла пугающие размеры. Я слышал, как она стонала от удовольствия, если побивала собственный рекорд. Я слышал, как она удовлетворенно вздыхала, если обходила на дистанции признанного бегуна. Эти бегущие достопримечательности, ряженные в лиловую лайкру, поверить не могли, что маленькая попка в непорочных пляжных шортиках утерла им нос. С мурашками по всему телу и кроссовками на ногах, я до головокружения пялился на угол соседнего дома, откуда она могла вынырнуть каждую следующую минуту, и, когда она наконец появлялась, я бросался вниз по лестнице, боясь, как бы она не исчезла раньше времени, в наркотической зависимости от ямочек, которые свели меня с ума. Она делала вид, что не замечает моих детсадовских маневров. Признаю — стратегия, достойная недоумка. Однако, прежде чем забежать в свой подъезд, она смягчала свой голубой пьянящий взгляд, как кюрасо на горящих углях, и бросала его на меня, чтобы я таял. И я был тот самый кретин, который улыбался ей, кивая головой. Ничего не поделаешь, рефлекторный жест околдованного самца.

Другая бы на ее месте вызвала полицию:

— Алло? Комиссариат? Какой-то подозрительный тип преследует меня во время занятий джод-жингом.

— Вы бегаете в шортах?

— Да.

— Носите спортивный костюм, мадемуазель.

Но она была бесстрашной. Я же не был охотником. Она не была добычей. Нет. Просто, я думаю, в тот самый миг, когда я впервые побежал за ней следом, это не я, а она побежала за мной. Это я стал добычей. Боже милосердный, какой прок осознать реальность, когда все уже поздно! Перемешивать свой мозг, чтобы там не осталось комков, перетряхивать воспоминания… Да как же без этого? Это единственный род деятельности, в котором мне еще дано принимать участие. Мой спорт. Мое хобби. Моя лотерея бинго. Номер… 26! Бинго! Столько мне было, когда она занялась моим похудением. У меня не было ни жиринки лишней. Но уже тогда она мечтала морить меня голодом. Номер… 13! Выиграл! 13 июля 1992-го. На верхней ступеньке церкви она остановилась и предупредила меня с улыбкой, что, сколько бы я ни пытался ее бросить, она никогда не позволит мне уйти. Никогда. Вспоминая об эрекции, которая случилась у меня в то мгновение, мне хочется оттяпать свой прибор, который и без того уже больше не пригодится.