В ее голосе прозвучал вызов, словно она думала, что мы винили в случившемся только Дэви Маквея.

— Все шишки валятся на его голову. Всегда.

Мы удивились, услышав столь взрослые рассуждения от десятилетнего ребенка.

Я не сразу нашлась с ответом, и, как обычно, меня выручила тетя Мэгги.

— Тебе очень нравится мистер Маквей? — спросила она у девочки.

— Да, очень. И мне, и Дорис. Сказав это, Дженни выбежала из комнаты.

Спустя несколько минут в гостиной появилась Флора Клеверли с пирогом в руках и вручила его тете Мэгги. Я обрадовалась, что не мне: у меня было искушение отказаться даже попробовать это произведение кулинарного искусства противной экономки.

Мы молча обогнули холм, направляясь к нашему коттеджу. Боясь, что Флора Клеверли подслушает нас, мы заговорили, отойдя далеко от большого дома.

— Складывается впечатление, что младшая часть подданных верна своему господину, — заметила проницательная тетя Мэгги.

— Он нуждается в поддержке, — ответила я, — ведь Флора Клеверли ненавидит его.

— Я бы сказала иначе: они оба исполнены ненависти друг к другу. Тебе не кажется, дорогая, в Роджерс-Кросс происходит подозрительно много необъяснимых пока вещей? Будь я писательницей, как ты, я бы себе сказала: «Подумай, ведь это завязка для интересного романа».

Возможно, тетушка и права, подумала я. И правда, передо мной было все необходимое для сюжета хорошего увлекательного детектива. Особенно накаленная обстановка, на фоне которой стремительно разворачивались захватывающие воображение романтические события. Обитатели дома Лаутербек неумолимо двигались к яростному столкновению противоречивых интересов и неминуемой драматической развязке. И я была уверена, что для почти неразрешимого конфликта у обеих противоборствующих сторон имелись серьезные причины. Но как раскручивать сюжет без любовной интриги? А в этом мрачном доме, насколько я могла судить, не было ничего похожего на любовь.

Но разве я не была писательницей? Разве я не смогла бы придумать историю любви? Но если бы я ее сочинила, финал такой истории был бы трагичным. А кого же мне сделать героем — человеком, испытавшим глубокое чувство, потерпевшим полное крушение? Дэви Маквея? «О нет, только не его!» — подсказывал недремлющий внутренний голос. Но почему бы и нет? У него были все качества, необходимые герою-любовнику — сильному, целеустремленному, пылкому влюбленному. Я замерла на краю холма.

— Что-то случилось? — встревожилась тетя Мэгги.

Я молча качнула головой. Я отвергала и гнала от себя саму мысль о том, чтобы сделать старшего Маквея героем одной из моих будущих книг. Роя — возможно, но Дэвида Бернарда Майкла Маквея — никогда!

Но самое непостижимое: никто так и не сказал нам ни единого слова извинения за вчерашнюю ночь — никто и ничего.

Глава 4

Я начала писать роман, и его героем, вопреки всем клятвам, стал Дэви Маквей. Господи, но что же сломило мою волю? Ответ оказался прост — сама личность владельца поместья Лаутербек…

На следующий день после того воскресного чаепития мы с тетей Мэгги поехали в Борнкут, чтобы пополнить съестные припасы. А так как в Борнкуте был единственный магазин, то мы вновь встретились с его хозяйкой — миссис Тэлбот и даже с самим мистером Тэлботом. Они оба стояли за прилавком. Когда мы вошли, супружеская чета несказанно удивилась.

— Я думала, что вы не знаете Маквеев, — простодушно заметила миссис Тэлбот.

— Во время предыдущего визита я ничего не знала об этой достойной фамилии, — холодно ответила я.

— Но вы же ехали в коттедж и собирались там жить.

— Мы вели переговоры с мисс Клеверли. Надеюсь, это уточнение внесет ясность и разрешит ваше недоумение? — Тетя Мэгги воспользовалась своим испытанным оружием — тонкой иронией.