Влечения - Юна-Мари Паркер (1999)

— Я ничего не преувеличиваю, дорогая. У тебя есть фотография человека, который убил Мариссу Монтклер. Фотография к тому же прямо с места преступления. И если бы полиция поверила тебе, его со временем поймали бы по этой фотографии. Поэтому неудивительно, что он так хочет изъять ее у тебя. И ради этого ни перед чем не остановится. Он захочет избавиться и от фотографии, и от человека, который может его опознать. То есть от тебя.

Ребекка надолго погрузилась в тяжелое молчание. Стирлинг уверяет, что ей небезопасно оставаться в квартире, но он не понимает одной простой вещи: если все так, как он говорит, то ей небезопасно оставаться вообще на планете Земля.

Когда желтое такси свернуло к обочине дороги, плеснув в ноги Карен грязью, она этого даже не заметила. Тот факт, что она-таки нашла машину и что до назначенного часа было еще пятнадцать минут в запасе, означал, что у нее есть надежда добраться до почты вовремя.

— Угол и Тридцать первой и Восьмой, — сказала она шоферу, садясь на заднее сиденье. С нее текло так, как будто ее обдали ведром воды. Под ногами сразу же образовалась лужица. — Только побыстрее, я очень спешу!

Шофер-латиноамериканец гневно всплеснул руками.

— Опять двадцать пять! Как я могу ехать быстро в этой чертовой пробке, интересно знать?! Сегодня на дороге просто ужас какой-то творится! Вы что, не видите? Не движение, а… — Он выругался. — Спасибо, если еще хоть с места сдвинемся!

— Мне нужно попасть на почту к двенадцати! — взмолилась Карен. — Может, как-нибудь срежем, а? Объедем?

Шофер нетерпеливо и зло переключил передачу, и машина резко дернулась вперед.

— Я с самого утра торчу под этим уродским дождем, на этих уродских улицах! — вскричал он. — А что мне за это? Всем плевать! Все только и требуют, чтобы я пошевеливался! Ничего себе!

Карен решила промолчать, от греха подальше. Она стала смотреть в окно на прохожих, которые торопливо шли по своим делам, подняв воротники. Под дождем, под резкими порывами холодного ветра… Мокрые полы плащей и пальто хлестали их по ногам, ботинки месили грязь, лица были мрачны.

Однако шофер расценил это молчание как несогласие с ним. Он нервно втопил педаль газа, и машина, резко дернувшись, влилась в общий поток на дороге. Карен, не ожидавшая этого, сильно ударилась спиной о пластиковое сиденье, обтянутое тканью с узором в виде шкуры леопарда.

— Ну что мне теперь делать? — опять заворчал шофер.

«Господи, да что же ему неймется-то все?» — подумала несчастная Карен.

— Нет, я вас спрашиваю! Куда ни плюнь — повсюду машины. Весь этот вонючий город набит ими под самую завязку! Вы поймите: их слишком много! Слишком! Надо запретить им всем лезть в центр Нью-Йорка! Ха! Ну и куда прикажете сворачивать, а? Где объезжать? Вы хотели, чтобы я как-нибудь срезал угол? Ну так предлагайте, предлагайте! А, не знаете! Тогда какого черта торопите?!

Он резко вывернул баранку вправо, и они выехали на Сорок восьмую улицу. Карен нервно сверилась с часами. До двенадцати оставалось еще десять минут. До мало-мальски свободного места в самом центре города им еще предстояло пересечь Шестую авеню. Уложатся ли они в десять минут?

Проклиная себя в душе за то, что не догадалась заказать машину заранее, Карен сидела хмурая и молчаливая, рассеянно прислушиваясь к истеричной шоферской брехне. А тот все-таки пытался ехать. Бросал машину то вправо, то влево, обгонял, тормозил, останавливался и снова срывался с места.

«Ребекка меня убьет, если я не успею вовремя. И будет права, — думала Карен. — Ведь это наш единственный шанс узнать, кто расправился с Мариссой».