Влечения - Юна-Мари Паркер (1999)

Он вновь принялся ее гладить, и она почувствовала бедром его эрекцию. Крепко обняв Стирлинга за шею, она стала целовать его прямо в раскрытый рот. Ее язычок быстро бегал туда-сюда, даря ему приятные ощущения. Затем Ребекка заставила его перевернуться на спину, чтобы она могла сесть на него верхом.

— Теперь твоя очередь получать удовольствие, — промурлыкала она чувственно.

— Я хочу тебя… — негромко и хрипло произнес он.

Им редко доводилось заниматься любовью по утрам, так как Карен по большей части ночевала у себя, но когда они это делали, Стирлинг бывал особенно неистовым и ненасытным.

Ребекка стала медленно опускаться на него сверху, принимая его в себя. Застонав от наслаждения, он обхватил ее за бедра и резко погрузился в ее влажные жаркие глубины. С уст Ребекки также сорвался легкий стон. Крепко прижимаясь к нему бедрами, она начала двигаться вверх-вниз, порой поднимаясь очень высоко, так, что он едва не выходил из нее…

— Нет, нет, черт, не смей! Я хочу быть в тебе!.. — задыхаясь, страстно шептал Стирлинг.

Ребекка безоглядно отдавалась в его власть, и Стирлинг лихорадочно задвигался под ней, желая поскорее закончить эту сладкую муку. Но когда его оргазм был уже близок, Ребекка вновь поднялась. Она стремилась оттянуть кульминационный момент, зная, что потом он доставит им обоим больше удовольствия.

— Ребекка…

Она вновь опустилась на него, подстроившись под его ритм, и не останавливалась до тех пор, пока он не закричал от наслаждения. Приближая и усиливая пик его ощущений, она двигала бедрами из стороны в сторону, уперевшись руками ему в грудь. Наконец он достиг своей высшей точки и, глухо застонав, излился в нее.

— Я люблю тебя… — прошептал Стирлинг спустя минуту, переводя дух.

— Я тоже тебя люблю, — мягко ответила Ребекка.

Она не солгала, но чувствовала, что способна любить сильнее. С одной стороны, она любила Стирлинга всем сердцем… но все же не настолько сильно, чтобы поступиться своей самостоятельностью. Не настолько, чтобы стать его женой.

Они долгое время лежали молча. Потом Стирлинг вновь открыл глаза и улыбнулся:

— Хорошо у нас день начинается, верно?

Ребекка кивнула:

— Просто прекрасно, милый.

— А ведь так всегда могло бы быть, — поддразнил, ее Стирлинг.

Она фыркнула, понимая, что попалась в его нехитрую ловушку.

— И ты уверен, что при этом мы переживали бы столь же острые ощущения? — возразила она.

— Почему бы и нет? Что нам помешает? Послушай, Бекки, милая, любимая моя девочка, почему ты не хочешь попробовать? Почему бы тебе не переехать ко мне, хотя бы на время для начала, вместо того чтобы проводить здесь одни вечера? И потом я не потерплю, чтобы ты жила там, когда твоей жизни угрожает опасность! Я серьезно! И раз уж на то шло… почему бы нам не воспользоваться ситуацией и не попытаться зажить вместе? А?

Ребекка заглянула Стирлингу в глаза. Ей очень не хотелось обижать его.

— Сейчас нам хорошо, очень хорошо… — тщательно подбирая слова, проговорила она. — Но только оттого, что мы оба знаем — это случай. А если мы будем знать, что это правило, боюсь, нам будет не так просто ловить столь острые ощущения. По крайней мере половиной того удовольствия, которое мы дарим друг другу, мы на самом деле обязаны тому факту, что как раз не живем вместе.

Стирлинг помрачнел:

— Значит, ты счастлива лишь потому, что не веришь в долговременность наших отношений? По-твоему, мы вообще не можем связать свои судьбы?

Ребекка минуту колебалась с ответом.

— Нет, ты меня неправильно понял, — наконец проговорила она. — Научно доказано, что многим людям хорошо друг с другом именно потому, что им не мешают взаимные обязательства… которые автоматически встанут перед нами, как только мы начнем жить под одной крышей друг с другом.

— Чепуха! Мои родители вместе вот уже более сорока лет и души друг в друге не чают! Твои тоже, насколько мне известно.