В погоне за мечтой - Марси Мартин (2000)

Она говорила ласковым, тихим голосом, а он что-то бормотал ей в ответ. Через несколько мгновений она повернулась к ночному столику и выдвинула оттуда ящик — кажется, именно это попросил ее сделать отец.

— Там его личные бумаги! — возмутилась тетя Сибил.

— Знаю, — спокойно ответила Кэтрин, продолжая рыться в ящике. — Он сказал, что для меня тут есть письмо.

Наконец она обнаружила нужный конверт.

— Здесь написано мое имя, отец.

Пальцы больного чуть дрогнули — этим он выразил свое согласие.

Кэтрин вытащила из конверта письмо и поднесла его к свету.

— Оно датировано тысяча девятьсот семьдесят третьим годом — как раз после того, как мама… Перед твоим первым ударом, — поправилась Кэтрин.

Рука ее отца еще раз приподнялась — он делал ей знак, чтобы она прочла послание.

— «Моя дорогая Кэтрин, — начала девушка. Звук ее голоса с каждым словом все больше напоминал Джеку музыку. — Если у меня хватит решимости, я отдам это письмо тебе из рук в руки. Если нет, значит, я ушел вслед за твоей матерью. Но как бы то ни было, я прошу у тебя прощения за то, что не рассказал правды раньше, не рассказал, каким образом ты стала нашей чудесной девочкой. Мы любили тебя, как собственного ребенка, но на самом деле мы — твои приемные родители. Нашего ребенка мы потеряли за неделю до твоего появления».

Джек так внимательно следил за Кэтрин, что сразу же заметил, когда листок в ее руке начал дрожать. Девушка замолчала, Джек с сочувствием смотрел на нее.

— Анн-Мари, — попросила Кэтрин, — ты не прочтешь за меня?

— Конечно, детка, — поспешила ответить миссис Дюваль, приближаясь к ней и забирая у нее письмо. — Где ты остановилась? Ясно… «Как мы тебе и говорили, — стала читать она, — твоя мама очень тяжело переносила беременность. Врачи предупреждали, что она вряд ли сможет выносить дитя положенный срок. Поэтому мы и поехали на Гавайи, полагая, что смена климата и обстановки благотворно повлияет на нее.

Ветры в Кона-Кост и в самом деле поднимали настроение. Нам помогала гавайская девушка Кайла, которая не давала твоей маме и пальцем шевельнуть. Но видно, судьба распорядилась по-своему. У твоей мамы случился выкидыш, и она впала в глубокую депрессию. Я опасался за ее жизнь.

А потом, десятого июля, Кайла пришла к нам в дом с новорожденной девочкой. Тебе не было и дня. Кайла сказала нам, что жизнь ребенка в опасности, и просила нас уехать как можно скорее. Мы сочли тебя даром Господним, и с того самого мгновения ты стала нашей Кэтрин. На следующий день мы уехали с Большого острова в Оаху и записались в гостинице под другим именем, а через месяц вернулись в Чарлстон.

Твоя мама жила только благодаря тебе, моя дорогая. Поверь, я не мог сказать тебе правды, пока она была жива. А теперь, когда ее не стало, я понял, что тебе нельзя оставаться в неведении. О твоем происхождении мне больше ничего не известно. Но одно я знаю наверняка — ни одного ребенка не любили больше, чем тебя, моя Кэтрин…»

К тому времени когда Анн-Мари закончила читать письмо, в горле у Джека встал ком.

— Спасибо, папа, — прошептала Кэтрин.

Веки больного опустились, и Джек заметил, что его лицо обрело спокойное выражение.

— Что ж, ты получила то, за чем пришла, — прозвучал в комнате резкий голос тети Сибил. — А теперь будь добра оставить нас.

Джек посмотрел на женщину, стоявшую у кровати. Ее глаза были устремлены на Кэтрин, и в них не было ничего, кроме ненависти. А Кэтрин, казалось, даже не замечает этого: встав, она обошла вокруг кровати, прижимая к груди письмо. Анн-Мари последовала за ней, когда девушка вышла из спальни. Джек пошел вслед за ними, а тетя Сибил наградила его злобной гримасой.

— Я вернусь, чтобы проверить, как ты тут, Терренс, — заявила она.

— Бьюсь об заклад, он этого ждет не дождется, — пробормотал Джек.

— Вы ко мне обращаетесь, молодой человек? — спросила у него Сибил.