Никто мне не верит - Молли Катс (1996)

— Я мог бы тебе ее принести.

Она закончила пить и протянула руку, чтобы поставить бутылку на место. Она выскользнула из ее рук. Майк подскочил, чтобы поймать ее, но не успел, и она приземлилась на босые ноги Линн, облив кока-колой весь пол, шкафы и их обоих.

Боль в ноге словно повернула в ней какой-то выключатель. Она почувствовала эту боль и липкую жидкость на ногах. Ее глаза наполнились слезами, когда она вдруг ощутила безмерное, ужасное отчаяние.

Майк отвел ее назад в гостиную. Она плакала и дрожала. Он прошел в спальню, взял с кровати одеяло и завернул ее в него.

Когда ее рыдания слегка поутихли, он произнес:

— Я знаю, что ты ненавидишь этот список…

Линн пробормотала что-то, чего он не расслышал.

— Что? — спросил он.

— В нем нет тебя!

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что может ты и есть тот человек, который это мне устраивает?

Он уставился на нее в изумлении.

— Может быть список — всего лишь один кусочек правды в соответствии с желаниями Майка? — закричала она, заливаясь слезами. — Ты заходил сюда! Это ты отравил мою пасту? Может, ты и есть настоящий псих? Ты позволил мне поверить в то, что это был Грег, хотя это был ты?

Майк вскочил со стула:

— Ты думаешь, что это я мог причинить тебе вред?

— Ты контролировал всю информацию! Всю мою безопасность! Но независимо от того, какие замки, двери и пароли ты организовывал, все продолжалось!

— Я забросил всю остальную работу, чтобы помочь тебе! Я работал по тридцать часов в день! Я был на твоей стороне, когда никто не поддерживал тебя!

Его трясло от бешенства. Над воротником на шее вздулись жилы.

— Черт тебя побери! На каком свете ты находишься? Я дрался за тебя с маньяком, Линн! Я чуть не умер, защищая тебя!

Он рванулся к двери и распахнул ее.

— Можешь катиться к дьяволу!

Март 27, 1993

Мне не достаточно заставить ее расплачиваться болью. Я хочу найти возможность рассказать ей, чего она мне стоила.

И до тех пор, пока я не скажу ей это, я буду сохранять ей жизнь.

Я хочу, чтобы она знала, что только по ее вине Грег не вернулся ко мне.

Он должен был вернуться. Он бросал всех остальных и Линн тоже бы бросил. Но из-за нее он мертв.

Она сделала так, что я уже никогда не верну его.

Я ненавижу тебя, звезда. Я ненавижу, когда ты находишься рядом со мной. Я ненавижу тебя живую.

Я не думала, что будет так тяжело выносить твое присутствие. Я думала, что смогу осуществить свой план, не подпуская тебя к себе. Но я никогда не могла представить, что мне будет настолько тяжело скрывать от тебя свое горе. Я должна быть с тобой ласковой, хотя единственное, что я хочу, — это увидеть, как ты умираешь.

Моя ненависть растет с каждым днем. После того, как ты убила Грега, я не могу даже писать об этом. Моя ненависть настолько переполняет меня, что я не могу выразить ее словами.

Но теперь стало практически невозможно скрывать ее.

Я собираю все свои силы, чтобы казаться той, какой должна быть, потому что если я проявлю мою истинную сущность раньше времени, я снова проиграю.

Однако я могу это сделать. Я делаю это так хорошо, что временами забываю, что обе мои сущности — это я.

Линн страстно желала, чтобы к ней вернулось оцепенение. Все эти переживания были непереносимы.

Единственное, чего ей хотелось, — это спать, но как только она закрывала глаза, на нее наваливались кошмары. Какие-то голоса что-то нашептывали ей. С ожогом стало еще хуже; рана настолько разрослась и увеличилась, что она не могла пошевелить ртом, не испытывая мучительной боли.

Ей ужасно не хотелось принимать еще перкодан; она отказалась от лекарств, которые предлагал ей последний врач из пункта неотложной помощи. Но выбор был один: или держаться до конца, или потерять сознание от боли.

К вечеру в субботу она могла вспомнить, как проглотила четыре таблетки.