Никто мне не верит - Молли Катс (1996)

— В тот вечер я впервые познакомилась с Грегом, — сказала Линн, цепляясь за возможность заставить Элизабет продолжать этот разговор. — Мы не были любовниками до тех пор, пока он не приехал в Бостон. Откуда же ты узнала, что мы с ним были здесь близки?

Элизабет наклонилась над столом и выплюнула слова в лицо Линн:

— Я увидела твою татуировку. Переносной поцелуй. По телевизору в Лос-Анджелесе. Тогда я поняла, куда уехал мой Грег. И я приехала сюда, и получила эту работу.

Элизабет улыбнулась. На короткую секунду к ней вернулось ее прежнее сияющее выражение лица, но его место очень быстро сменила маска, выражающая злобный триумф.

— Я сделала так, что смогла попасть на твое шоу, с помощью той пленки. Я сделала ее в Лос-Анджелесе, и специально сама не снималась в ней, на тот случай, если Грег будет смотреть шоу в этот день. Затем я устроила так, чтобы ты вступила в клуб.

Элизабет снова начала катить стол к двери. Она тяжело дышала. На ее лице и шее выступил пот.

Линн нащупала еще один вопрос.

— А Грег знал о том, что ты здесь, в Бостоне?

— Один раз он чуть было не поймал меня. У твоей подруги-врача. Но точно он этого не знал. — Она сглотнула слюну. — Он умер раньше, чем я смогла сказать ему об этом.

Приведет ли этот разговор к чему-нибудь? Или Линн просто откладывает неизбежное?

Но она не могла сделать ничего другого.

Линн сказала:

— Я никогда не могла даже подумать, что это ты.

Элизабет ударила Линн по щеке ребром ладони. Боль напоминала взрыв ракеты.

— Тебе следовало об этом догадаться, такой сообразительной телевизионной звезде, как ты! Ты знаешь, что любое ничтожество может получить работу в оздоровительном клубе — люди говорили об этом на твоем шоу. Ты даже знаешь, что у меня есть ключ, который подходит ко всем шкафчикам — ты видела, как я им пользовалась, когда кто-нибудь забывал свой ключ. Посмотри, я тоже сообразительная — настолько, чтобы сделать дубликаты твоих ключей и Бернадин. Достаточно сообразительная, чтобы подслушивать телефонные разговоры. Достаточно сообразительная, чтобы знать, что сделать с фотографиями, которые ты по глупости оставила в своем ящичке!

Элизабет ударила ногой по столу, и Линн почувствовала, как ее тело содрогнулось от силы удара.

— Достаточно сообразительная для того, — сказала Элизабет, — чтобы устроить так, что все подумают, что больная, слабая и полоумная женщина могла совершить ошибку, контролируя температуру в сауне.

Звук водопада стал громче.

Элизабет открыла дверь. Линн сразу же почувствовала, как до нее долетел порыв горячего воздуха. Ее охватила паника, и она стала вырываться из-под ремней, крякая от напряжения.

— Оставь! — прошипела Элизабет, проходя спиной в дверной проем и волоча за собой стол. — Это же все ерунда, что я не занимаюсь с большими весами. Я же знала, на что ты купишься. Я раньше работала в настоящих гимнастических залах. Я обладаю необыкновенной силой. Если ты сумеешь вырваться из-под этих ремней, хотя это вряд ли у тебя получится, я смогу убить тебя моими…

Напряженно вытягивая голову и шею и стараясь рассмотреть, что происходит, Линн неожиданно увидела, как Элизабет упала на бок, сбитая с ног потоком воды.

Неужели что-то сломалось? Неужели они обе должны теперь умереть, захлебнувшись в потоке воды? Линн пронзительно закричала и почувствовала, как ее окутывает пар, и снова закричала…

…и поняла, что ее крики — это не единственные звуки, раздающиеся в помещении.

В сауне кричали люди. Вода, бьющая с сильным напором, заливала все вокруг. Линн закашлялась, когда струя воды ударила по ней. Она напряженно вытянула голову вверх, как можно выше.

Стол отлетел от дверного прохода, когда на него упали двое сцепившихся друг с другом людей.

Элизабет — и Майк Делано. Со сдавленным криком Майк сжал запястья Элизабет и защелкнул на ней наручники.

* * *