Удивительно, что может сделать всего один звонок из Голливуда. Ей не терпелось добраться до Бубу и Анджелы и рассказать им все. Брат встретит ее радостными криками, будет топать от восторга ногами и наваливаться на нее всем своим большим телом, чтобы заключить в объятия, словно гигантский питон. Анджела будет более рассудительна, начнет задавать вопросы, пытаясь успокоить их обоих. Но Бубу все же будет смаковать с ней все подробности, помогая ей поверить в то, что все происходит на самом деле.

Удача не превращалась в реальность до тех пор, пока она не делилась ею с Бубу.

— А тебе не понадобятся новые наряды? — спросила Анджела, наливая кофе. — Это что — снова французская отбивная? Мне показалось, что сегодня на ужин у нас будет что-нибудь другое.

— Я схватил первый попавшийся пакет, — ответил Бубу; — отбивная будет у нас на завтрак.

Линн сделала глоток.

— Очень вкусно. Я думаю, какое-нибудь платье. Или костюм. Или я вообще ничего не буду покупать. У меня и так масса вещей.

— Но это Калифорния, — сказала Анджела. Она прикоснулась к своей модной изящной прическе.

— Но я-то из Бостона. Они это знают. И они это покупают. — Линн рассматривала стол с отсутствующим видом, мысленно перебирая содержимое своего шкафа. Но возбуждение все еще не проходило, и она чувствовала себя резвящимся котенком.

— Я думаю, у меня есть все необходимое, — сказала она Анджеле.

Бубу улыбнулся:

— Кроме уверенности. Плохо, что здесь нет каталога «Шпигеля», чтобы отыскать там эту малость.

— У меня есть ты.

— Не только я. Еще и я. Кроме этого, есть твой босс и твой продюсер. Есть еще все те люди, которые смотрят тебя, и те, кто пишет о тебе, а теперь и синдикат.

* * *

Кара рассматривала двух манекенов в вечерних платьях. Они были похожи на лысых инопланетных существ с невообразимыми бедрами. Но платье на одном из них было великолепно, как раз для Линн.

Она нашла телефон-автомат.

— Я решила сегодня никуда не ходить и поработать над будущими программами, — сказала Линн. — Я просматриваю почту. Есть несколько хороших идей для шоу.

— Я нахожусь в пятидесяти футах от самого восхитительного платья, которое я когда-либо видела. Ты должна прийти и посмотреть. Не трать свою субботу на почту.

— Но на следующей неделе меня не будет дома три дня.

— Мы это как-нибудь уладим. Пожалуйста, посмотри это платье.

— Ты в одном из тех магазинов, где одежду выносят для показа? Ты хоть видишь вешалки?

— Нет. Я в магазине «Лорд и Тейлор». На втором этаже. Я буду ждать тебя около эскалатора.

Она была там через двадцать минут — это в стиле Линн, одетая в леггинсы, теннисные туфли и длинный бесформенный свитер (что было совсем не в ее стиле). Они так много времени проводили вместе на работе, что Кара часто забывала, что Линн может так выглядеть — восемнадцатилетней старостой спальной комнаты в колледже, а вовсе не тридцативосьмилетней ведущей телевизионной программы.

— Не знаю, почему я здесь, — ворчала Линн все то время, пока они ехали наверх. — Мне ничего не надо.

— Я тоже рада тебя видеть.

— О, извини. — Линн крепко обняла Кару за полные плечи. — Я сама не своя.

— Ты такая же, как всегда. Просто твоя поездка стала для тебя навязчивой идеей. Может это немного отвлечет тебя. Сюда.

— О Боже. — Линн подошла поближе, разглядывая платье, начиная от глубокого выреза, открывающего плечи до ниспадающих рукавов, до каскада громадных блесток, покрывающих все платье. Таинственно мерцающие в свете ламп, перламутровые украшения в форме дисков были размером с пятидесятицентовики. Они были нашиты на ткань и свободно свисали.

— Примерь его, — сказала Кара.

— Я не решаюсь. Похоже, я влюбилась в него. Но оно мне не нужно. — Она посмотрела на ценник. — Четыреста девяносто долларов? Не судьба. — Но она продолжала стоять на месте.

Кара дотронулась до перламутра: