Ча-ча-ча - Джейн Хеллер (1996)

— О, извините, но ножи и вилки вам не полагаются, — объяснила она более доброжелательным тоном, чем это делала ее коллега, офицер Дэнси. — Вы не можете иметь в камере ничего, что может послужить орудием самоубийства.

— Понятно, — сказала я и зачерпнула омлет ложкой. Я не ела со вчерашнего дня и просто умирала с голода.

— Люди не понимают, что даже пластмассовые ножи и вилки довольно острые, — продолжала офицер Зенк. Она была более разговорчивой, чем Дэнси. — В прошлом году один парень таким ножом отрезал себе оба уха. Здесь кровищи было полным-полно. До сих пор, каждый раз, когда я вхожу в эту камеру, то вижу следы крови.

Неплохо услышать такое перед завтраком. Я поставила поднос на кровать, закрыла глаза и постаралась мысленно перенестись на борт самолета компании «Америкэн Эйрлаинз», летящий на Сан Мартэн. Из Сан Мартэна небольшой восьмиместный самолетик за шесть минут доставит вас в Ангилью. А оттуда по узкой дороге на такси можно доехать до живописного въезда в Маллиохану — место, где я провела свой самый замечательный отпуск на Карибском море вместе с Сэнди. Я постаралась вспомнить, как мы завтракали в патио нашего любимого номера люкс в отеле. Мы наслаждались круассанами и сдобными булочками, плодами манго и папайи, омлетом и копченой рыбой. Наш взор услаждали цветущие деревья и кусты, мы утопали в лучах солнца, вдыхали морской бриз и обсуждали, какому развлечению из тех многочисленных, что были на острове, отдать сегодня предпочтение. О, какое блаженство, вздохнула я. Ни с чем не сравнимое блаженство. Как бы я не злилась на Сэнди, чем бы ни закончились наши с ним отношения, мы неплохо пожили вместе. У нас было много денег, пока они не кончилась. И много свободы, пока она тоже не кончилась.

— Не будете есть? — спросила офицер Зенк. Воспоминания настолько захватили меня, что я позабыла о ее присутствии.

— Нет. Но, все равно, благодарю вас. — Я надеялась, что она не примет мой отказ от завтрака на свой счет.

— Вы, наверное, очень нервничаете, — сказала она. — Я слышала, что сегодня утром назначат сумму вашего залога.

— Надеюсь. Если я смогу внести залог, меня ведь не отправят в тюрьму штата?

— Конечно. Но в участке все говорят о том, что сумма залога будет очень высокой.

— Из-за кокаина?

— Нет. Из-за того, что они именно вас считают убийцей знаменитой писательницы. Они не хотят, чтобы вы болтались по городу, пока они не закончат следствие.

— Но я никого не убивала, — запричитала я. — И кокаином я не торгую. Меня подставили. Я не делала ничего плохого. Правосудие совершает в отношении меня ужасную ошибку.

Офицер Зенк с симпатией посмотрела на меня.

— У вас хороший адвокат? — спросила она.

— Луис Обермейер, — гордо ответила я. — Он очень известный.

— Я не спрашиваю о его известности. Я спросила, хороший ли он адвокат.

Я на секунду задумалась.

— Да, думаю, что хороший. Он здорово преуспел в делах, связанных с экономическими преступлениями.

— Вас арестовали за наркотики. При чем здесь экономические преступления?

— Ну, — сказала я, — адвокат, он и есть адвокат. Кроме того, мистер Обермейер является членом того же клуба, что и моя мать. Поэтому он почти что член нашей семьи.

— А у него когда-нибудь были дела об убийствах?

— Вы действительно думаете, что меня собираются посадить за убийство?

— Корзини уже почти закрыл это дело. Он ждет только результатов каких-то анализов.

— Какое безумие, — сказала я немного громче, чем хотела. — Все, что у Корзини есть на меня — это то, что я была горничной Мелани Молоуни и имела доступ в ее дом. А после того, как он обнаружил кокаин в моем холодильнике, то решил, что нашел мотив убийства. Но кокаин туда подбросили. Никогда в жизни я не принимала этот наркотик и не продавала его.

— Вы забыли еще одну улику против вас, которая есть у Корзини.

— Что именно?

— Орудие убийства.