Ча-ча-ча - Джейн Хеллер (1996)

Я думала, что по прошествии нескольких недель моя жизнь в качестве домработницы Мелани Молоуни станет легче. Я ошиблась. Мелани была не просто строгой хозяйкой. Она была хозяйкой, которую породила преисподняя. Если я с утра первым делом чистила унитаз при ее спальне, то она требовала, чтобы я почистила его еще раз, прежде чем я уходила. Если ей хотелось, чтобы я почистила ее серебро, то она дожидалась того момента, когда я начинала собираться домой, и просила меня об этом. Она заставляла меня драить пол на кухне, стоя на четвереньках, вместо того, чтобы воспользоваться шваброй. После этого она усаживалась за кухонный стол, чтобы съесть свой ленч, оставляла в раковине кучу грязных тарелок и требовала, чтобы пол был вымыт еще раз. Но хуже всего было то, что я обозвала «Пыткой Коврами». Закончив протирать мебель во всех комнатах, я пылесосила ковер, которым был покрыт почти весь пол в доме. Я уже собиралась убирать пылесос, когда она дотрагивалась до моего плеча и, указывая на пол, говорила:

— Неправильно.

— Что такое? — спросила я, когда это случилось в первый раз. — Ворсинки на ковре должны быть сориентированы в одном направлении. Мне не нравится, когда они торчат в разные стороны, — пояснила она.

Неужели вы думаете, что при таком подходе к уборке дома у Мелани было время на работу над книгами и исследованиями? Я открою вам один гнусный секрет: у Мелани не было времени для работы над книгами и исследованиями. Этим занимался Тодд Беннет. Одним из первых откровений, снизошедших на меня во время работы в качестве домработницы Мелани, было то, что большую часть литературной работы делал Тодд, причем оставаясь при этом в тени. Тодд Беннет разгребал все это дерьмо, а Мелани купалась в лучах славы.

Иногда, когда она отправлялась на интервью или деловую встречу, или же к парикмахеру, мы с Тоддом усаживались в ее кабинете и перемывали ей кости. Он был все таким же неприветливым, как и в первый день нашего знакомства. Он страдал от усталости и непризнанности.

— Мы вместе работали в «Чикаго Сан-Таймз», — рассказал он, когда я поинтересовалась, как он начал работать на Мелани. — Она сказала, что пишет биографию Дина Мартина и попросила меня помочь ей. С того времени я и стал ее соавтором. Вернее будет сказать — соавтором-призраком.

Последние слова он произнес с нескрываемой горечью.

— Так, получается, вы — именно тот, кто в действительности и пишет книги. Тодд, я просто поражена, — разглагольствовала я.

У меня была идея немного польстить Тодду и заставить его рассказать мне кое-какие вещи. Он произвел на меня впечатление человека, которому никто никогда не льстил, причем с самого детства. Он и теперь выглядел как толстый, прыщавый мальчишка, которого в самую последнюю очередь взяли в бейсбольную команду, но ни разу не дали поиграть.

— Ага, я и есть тот, кто на самом деле пишет книги и не получает ничего, — согласился он. — Но, в любом случае, со следующей книги все переменится. На этот раз я отыграюсь.

— Вы имеете в виду книгу об Элистере Даунзе?

— Ага.

— Ваше имя будет на обложке вместе с именем Мелани?

— Ты все правильно поняла. Мое имя будет на обложке, прямо на обложке этого бестселлера, рядом с ее именем. Мы с Мелани заключили соглашение.

— О, это отлично! — сказала я, думая о моих собственных надеждах на литературном поприще. Если Тодд Беннет смог стать из газетного репортера автором бестселлеров, то почему я не могу? — Кстати, а как продвигается книга?

— Она почти закончена. Мы собираемся передать ее издателю через пару недель.

— Ого! Вот это здорово. А она будет такой же шокирующей, как и последняя книга Мелани, простите, вас и Мелани?

— Скажем так, во всем мире люди увидят Элистера П. Даунза в новом свете.

В новом и не слишком приятном свете. В этом я была уверена.

— А могу я хоть краем глаза взглянуть на рукопись? — спросила я Тодда.

— Ни в коем случае, — отрезал он.