После всех этих лет - Сьюзан Айзекс (1994)

Тернер подошел к телефону в комнате и передал трубку Гевински, который закончил двухминутный разговор с помощником окружного прокурора словами:

— Мне нужна подпись судьи на ордере на обыск через полчаса после того, как я повешу трубку.

Он положил трубку и повернулся ко мне:

— Не хотите ли вы прогуляться, миссис Мейерс?

Мы спустились по каменным ступенькам к берегу, пройдя мимо группы с любопытством глядевших на нас полицейских.

— Вам было очень больно, когда я ударил вас? — спросил Гевински.

— Я отвечу вам после того, как поговорю со своим адвокатом, — ответила я.

Нескончаемый ветер дул с севера, вспенивая волны.

— Я могу пойти повидаться со своими детьми? — спросила я.

— Нет. Когда мы вернемся, вы сможете позвонить им по телефону и сказать, что с вами все в порядке, а потом мне понадобится ваше заявление. Но не слишком обольщайтесь. Вы ведь все еще под подозрением — вы же были в бегах.

— Вы собирались отправить в тюрьму невинного человека, и вы еще смеете говорить, чтобы я не очень обольщалась? Я просто спасла вашу карьеру.

— Вы держали нас под дулом пистолета против нашей воли. Это взятие заложников.

Мы шагали прямо по ракушкам, каждый шаг сопровождался их треском.

— Как бы вы и ваше начальство отнеслись к тому, что я расскажу всю эту историю одному из этих отвратительных телевизионных шоуменов? Вы сможете увидеть меня на экране. Я как следует причешусь и подкрашусь. Я буду прикладывать к глазам платок, но стойко держаться, пока телевизионщики будут показывать клип про то, как прокурор и следователь чуть не арестовали Рози Мейерс.

Гевински пнул панцирь краба в воду.

— Это не ваш стиль.

— Вы ошибаетесь.

— Вовсе нет. И, если вы будете держаться от них подальше, я смогу порекомендовать прокурору не выдвигать против вас никаких обвинений.

— Если мой адвокат согласится на это, то я согласна.

С берега Эмеральд-Пойнт казался залитым светом замком. Свет все еще горел и в оранжерее.

— Все эти деньги… — пробормотал Гевински.

Он ждал, что я продолжу его мысль — не приносят счастья.

Вместо этого, я, собрав все свои силы, вцепилась ему в руку. Это было замечательно.

— Что вы, черт возьми, делаете? — чуть ли не зарычал он.

— Просто хочу привлечь ваше внимание: скажите, что делают убийцы с окровавленной одеждой и с оружием?

— Вы делаете мне больно.

— Все в порядке. Ответьте-ка мне на мой вопрос.

— Не знаю. Если это тупицы, они сразу же сгребут барахло и бросят его с какого-нибудь высокого моста. Ну, какого-нибудь, вроде того, что ведет в город. Сбросят все в воду. Если же они хитры, они найдут какое-нибудь укромное местечко до тех пор, пока расследование не будет закончено, потому что до того все их мысли, как у параноиков, сосредоточены только на одном — как бы их не схватили. Они прекрасно знакомы со всеми законами судебного разбирательства. И, знаете что? Часто тупицы оборачиваются самыми умными, потому даже если я увижу, как кто-то сбрасывает сверток с Бруклинского моста, каковы шансы, что я когда-нибудь смогу его найти? А умный… Сказать вам правду, я очень на это надеюсь в случае с миссис Тиллотсон. Она настолько умна, что может поступить как последняя дура. Он взглянул на дом в три этажа. Освещение было великолепным. Даже звезды меркли в его свете.

— Это будет просто чудо, если я что-нибудь найду. Прошу извинить Меня за грубость, но этот сучкин дом — такой большой.

— Сучкин, да, — согласилась я. — Но я ставлю десять баксов на то, что знаю, где находятся ее спортивные туфли.

Они собрали все восемь спортивных костюмов Стефани, три куртки и рубчатые ворсистые брюки, чтобы отправить их в лабораторию, но Гевински, осмотрев все вещи, ни на одной не нашел пятен крови.