После всех этих лет - Сьюзан Айзекс (1994)

— …Очень наивная. Нет. Я не наивная. Вы думаете, Ричи знал о них?

— Не знаю. У Джессики хватит ума и на двоих мужчин. А он тоже не был дураком.

Да, не был. И вероятно догадывался, что его роман с Джессикой уже заканчивается, потому что в последние несколько недель своей жизни он приказал своему адвокату по бракоразводному процессу изменить действия. Спор, кому отойдут антикварные подставки для дров в камине, закончился. Гармония, если не настоящая добрая воля, проявилась внезапно, наряду со страстным желанием покончить с этим делом как можно скорее, потому что «это так ужасно», и производит тяжелое впечатление также и на мальчиков.

Так или иначе, я знала своего мужа. Он любил эти подставки и называл меня мелочной только потому, что я также хотела их. Я поняла, что согласие Ричи оставить их мне вовсе не означало, что он примирился с этим. Нет, он просто страстно желал получить развод, стать свободным и жениться на Джессике. Я сказала Хони, своему адвокату, что, по моему мнению, эта спешка объясняется беременностью. На что она ответила мне: «Ах, эти старые ловеласы! Они думают, что если заведут ребенка с новой женой, то будут жить вечно. Ха! Эти новые дети забирают десять лет их жизни». На это Фрэн сказала мне, что он торопился с разводом не потому, что Джессика была беременна, а потому что боялся — если не поторопится, потеряет ее из-за Николаса Хиксона.

Фрэн облизала указательный палец и начала собирать крошки со сковородки, на которой разогревала кекс. Совсем случайно она спросила:

— Если она собиралась бросить вашего мужа ради этого мужчины, зачем тогда ей беспокоиться и убивать его? Это не имеет смысла.

— Имеет, если Ричи пытался остановить ее или силой пытался заставить выйти за него замуж, когда она этого не хотела.

Она многозначительно фыркнула.

— Заставить ее выйти замуж? Он что, приставил пистолет к ее голове?

— Может, у него было что-нибудь на нее. Знаете… может, он шантажировал ее?

— Думаете, он так глуп… или так влюблен, что заставлял ее выйти замуж?

— Может.

На это она еще раз фыркнула.

— Послушайте. У нее было все, что ему нравилось. Блестящая. Удачливая. Элегантная. Умудренная опытом.

Фрэн кивнула. Она знала Ричи.

— Она завладела им — это так, но, может, только с самого начала, — я помолчала. — Вы работали, когда она пришла на фирму?

— Да.

— Вы полагаете, у них начался роман сразу же, когда она пришла.

Она посмотрела как-то неловко, затем отрицательно покачала головой. Нет. Решительно нет.

— Вы уверены?

Она кивнула.

Я рискнула:

— А с кем-нибудь до Джессики у него были романы?

Она захохотала. Простое «да» было бы уместнее. Она, видимо, поняла это, потому что тут же пробормотала:

— Извините.

— А вы знаете, с кем?

Фрэн посмотрела куда-то в сторону. Ее губы собрались в ярко-розовый цветок, пока она собиралась с мыслями. В конце концов спокойным — для Фрэн — голосом она сказала:

— Меня все время интересовала одна вещь. Мэнди. Вы ведь знаете Мэнди?

— Мэнди? Нет. Почему?

— Перед тем, как я ушла, ему очень часто звонила Мэнди.

Мэнди?

— Была одна Мэнди. Она училась с моим сыном Беном в школе и была одного с ним возраста. Еще одна-единственная Мэнди, о которой я слышала, кажется, адвокат. Она бегает с одной из моих соседок. Но я ее никогда не видела. Они бегают по вечерам, когда Мэнди возвращается с работы из города.

Мог Ричи познакомиться с ней на каком-нибудь вечере в школе? Или во время занятий спортом, перетягивая струны у ракеток? Может, она подошла к нему субботним утром на книжной лотерее на Мейн-стрит?

— А с кем из соседок она бегала?

Я на секунду забыла, что Фрэн, которая была секретаршей Ричи в течение пятнадцати лет, вероятно, в курсе и нашей личной жизни.

— Со Стефани Тиллотсон.

— А, с женой доктора Тиллотсона?

Я кивнула.