За красоту убивают - Кейт Уайт (2005)

Это оказалось кульминацией вечера. Отбросив свои запретные фантазии, я взяла телевизионный пульт и, к своей досаде, обнаружила, что с антенной творится что-то неладное. Ругнувшись, я взялась за книгу по интерьерам, но мои глаза скользили мимо страниц с фотографиями комнат, в которых практически отсутствовала мебель. Я позвонила в Нью-Йорк своему соседу и другу Лэндону, но нарвалась на его голосовую почту и оставила сообщение, что с нетерпением жду ужина, который мы запланировали на вечер понедельника.

Наконец я решила попытать счастья в постели. Проворочавшись с боку на бок целый час и наконец отключаясь, я провалилась в один из тех снов, которые кажутся монотонными, как покраска стены, и в которых вы без конца повторяете одни и те же движения. Я находилась в какой-то гостинице или даже в шикарном отеле, но не в «Сида-ре». Одетая в вечернее платье, я шла по коридору, стуча по очереди во все двери. Никто мне не отвечал, и, довольно долго подождав у каждой двери, я в конце концов переходила к следующей. Через какое-то время я почувствовала, как в той части меня, которая наблюдала за сном, нарастает разочарование и желание заставить ту Бейли, которая находится внутри сна, стучать громче. Мой стук был слишком тихим, никто его не слышал. Внезапно я проснулась и села в кровати. Стук. Я осознала, что он исходит не из моего сна. За моей дверью кто-то был.

Включив лампу на ночном столике, я быстро оглядела комнату. Я не могла сказать, действительно ли слышала стук или это сон сыграл со мной злую шутку. Выбравшись из постели, я направилась к двери.

— Кто там? — позвала я на ходу. Мертвая тишина.

Отодвинув задвижку, но не снимая цепочки, я приоткрыла дверь. Кроме теней от бра, в коридоре ничего и никого не было.

Мне потребовалось больше часа, чтобы заснуть снова. Проснулась я в восемь с тяжелой как с похмелья головой. Натянула джинсы и майку с длинными рукавами, подкрасила губы и замаскировала синяки под глазами, соперничавшие по площади с Центральным парком, и застегнула сумку. Не дожидаясь коридорного, я сама отнесла ее вниз.

— Ну, как ты? — спросила я с вымученной улыбкой, присоединившись к завтракавшей Дэнни.

— Сегодня лучше, — улыбнулась она. — Хотя мне грустно, что ты уезжаешь, Бейли. Ты такая надежная.

— Мне так жаль, что я ничем тебе не помогла, — произнесла я.

— А у меня есть кое-какие новости. Оказывается, Анну действительно задушили.

— Задушили? Тебе Бек сказал?

— Нет, об этом напечатали в сегодняшней газете.

Я стала расспрашивать Дэнни, но в газете больше ничего об этом не говорилось. Тогда я поведала о своем посещении «Таверны на Бридж-стрит» и напугавшем меня столкновении с Мэттом. Мой визит мог вызвать нехорошие последствия, и Дэнни следовало быть в курсе.

— Он совершенно точно не выразил никакого желания поделиться со мной своими сомнениями, — заявила я. — Я очень надеюсь, что удастся разузнать хоть что-то у Евы.

Дэнни подтвердила, что Ева целый день дома и будет меня ждать. Она, правда, просила, чтобы я, подъезжая, предупредила ее по телефону. Из кармана своего бледно-зеленого кардигана Дэнни достала листок бумаги с телефоном и описанием, как проехать к дому Евы.

Чтобы подкрепиться для путешествия, я заказала яичницу. Но когда ее принесли, я поняла, что есть мне совсем не хочется, и принялась вяло возить ее по тарелке.

Когда наконец подошло время ехать, Дэнни проводила меня до машины, и мы крепко обнялись. Мне ужасно не хотелось оставлять ее в таком состоянии, и я снова услышала слова своей матери: «Присмотри там за Дэнни. Я за нее волнуюсь».

— Я позвоню тебе завтра вечером, — пообещала я, — и если мне удастся вовремя разделаться с заданием, а в гостинице дела не наладятся, я приеду на следующие выходные, хорошо?

Серые глаза Дэнни наполнились слезами, и я поняла, что возражать она не станет.